так и этого лишку. Давно бы в пещерку недалёкую ушла бы жить. Да вот, привыкла за два-то века уже. Да и на печке зимой люблю понежиться.
Карпуша, слушавший последнюю часть этого разговора очень внимательно, спросил:
–Бабушка, а ты дитёв в печке пекла?
Улыбнувшись красными дёснами, древняя ведьма задала встречный вопрос:
–А что это тебя это так заинтересовало-то? Или хочешь, чтобы я и тебя в ней запекла?
На что мальчишка, поначалу задумавшись, активно замотал головой:
–Не-а, не хочу. Просто мне родители говорили, что меня в детстве Маруша в печке пекла. Вот мне и интересно стало, – а ты так делать умеешь?
Потрепав мальчугана по покрытой веснушками щеке, хозяйка леса наставительно произнесла:
–Эх-х, малец! Этому умению каждая ведьма в первую очередь учится. Некоторые хвори только так их детишек изгнать и можно. Я даже и таких больших, как ты, в печи опекала. Так что, если захвораешь, милости прошу. Я, хоть и давно этим не занималась, всё же это дело отлично помню. Всю болесть из тебя выгнать смогу. Правда, для этого мука нужна. А я зерна не сею, хлеба не пеку. Вот, только кашу варю. Но мне для неё крупу люди добрые приносили. А теперь, видать, и каши мне больше не есть. Видно, придётся на грибы – ягоды переходить.
Карпуша, явно желая утешить давшую им приют ведьму, посоветовал:
–Можно ещё и орехов запасти! Я вот их очень люблю. Только их и ел бы.
Засмеявшись, древняя ведьма снова потрепала мальчишку по щеке:
–Эх-х, малец! Когда-то и я их любила. Да с тех пор много времени прошло. Теперь мне их не разжевать. А ты грызи, Карп, у тебя пока ещё зубы-то целы.
Маруша поспешила перевести разговор на первоначальную тему. Укоризненно глядя на Карпушку, она, покачав головой, приказала:
–Вот ты первый за уборку и возьмёшься! Ишь ты, заботливый какой выискался! Иди-иди, нарви полыни для веника! – Она посмотрела по сторонам, откуда на неё в ответ были устремлены взгляды сверкающих весельем юных глаз. – Да и все остальные – тоже хватит сиднем сидеть! Быстро, – за дело все! Надо же нам хоть как-то за гостеприимство, за хлеб-соль отблагодарить! Бегом!
Впрочем, последнее её приказание оказалось совершенно излишним. Дети, кажется, только и ждали возможности сделать для ведьмы хоть что-то хорошее в ответ на всё то добро, которое увидели с её стороны.
Глядя вслед выбегающим из лачуги детям, древняя ведьма не смогла сдержать улыбки. И, после того, как её юные гости, все до единого оказались за порогом, с какой-то даже завистью посмотрела на Марушу:
–Хорошо тебе, милая! Дорого бы я дала, чтобы свои пятьдесят лет вернуть! Тогда я тоже о детях заботилась. А теперь!..
Ведьма не стала договаривать. И Маруша так и не выяснила, что же именно мешает древней ведьме проявлять заботу о людях и теперь. Правда, насколько ей известно, точно такое же поведение свойственно многим ведьмам, прожившим хотя бы век-полтора.
Спрашивать же об этом Маруша не рискнула, полагая, что это может
