style="font-size:15px;"> Посвящается памяти Быкова Ильи Геннадьевича (1975—2008 RIP)
Не могу точно сказать, почему всё нижеописанное (какое же всё-таки глупое и неотвратимое слово) я назвал таким образом, равно как и не могу сказать, дойду ли я в своём описании до конца этой игры. Игры с правилами, постоянно ускользающими и меняющимися в момент, когда кажется, что ты точно знаешь только одно – этой ночью за тебя, хочешь ты того или нет, вечный, испокон времен установившийся порядок сделает очередной ход.
Прыжок из вечности на «11»
По сути дела, я вступил в эту игру чуть позже того, как оказался на этом наглухо ограниченном числом «11» поле. Сейчас я вижу даже что-то символическое в том, что игра началась именно с него – «11», «1» и «1», «1» на «1», «50/50». Шансы на успех, равно как и на неудачу, достаточно равны.
Как я уже успел сказать, всё началось не сразу. Сначала была вечность. С присущими ей некоторой серостью и безразличием, которые должны, как мне казалось, и как это было всегда, смениться если не счастьем, то хотя бы смутным предположением его.
Я плавал в этой вечности, ожидая того, что послужило бы ниточкой к тому волшебному переходу из безумия в бездумие, которая бы вытянула из моей повсеутренней нетерпимости к себе, саморазрушительной и всеразрушающей по своей природе. Но вскоре, по прошествии некоторого времени, внезапно начал замечать какую-то неестественность происходящего. Что-то внутри меня мне же и говорило о внезапной перемене его особенности, будто кто-то или что-то вдруг, ни с того ни с сего, перелистнуло (как мне тогда показалось) страницу читаемой мной книги, и сюжет её, её герои, впрочем, как и всё вокруг меня, нарушилось. Всё внезапно встало под вопрос.
Я лежал зачарованный и ошарашенный этой внезапной переменой, не понимая, что происходит, а позже, когда начали смутно вырисовываться ограничительные линии поля «11», сначала не веря, по том не желая верить в происходящее.
Игра началась.
12 («1» —><— «2»)
На этом шагу – на «12» («1» против «2») кто-то будет уже иметь перевес, у кого-то будет больше шансов, хоть ставить вопрос этим ребром и нельзя. Но это, впрочем, как и возможный результат самой Игры, будет зависеть от того, кто из двух «единиц» сейчас станет «двойкой».
13 («14» минус день)
В горячечном, пьяном угаре этих безо дня двух недель, я не могу отделить одно от другого те события, которые со мной происходили, также, как и не могу сказать того, что это происходило не со мной. Всё это можно определить лишь одним словом – самоубийство. Самоубийство длиной в две недели.
Оно перемежалось редкими, всё менее различимыми по мере их повторения вспышками слепой надежды. Надежды, которая, не оправдываясь, давала лишь новый, всё более и более ощутимый толчок к тому, чтобы убивать себя равномерно, целенаправленно, с пониманием того, что и зачем делаешь. Изо дня в день. Убивать себя по частям. Оставляя с каждым днём всё меньше живого пространства в себе. Убивать только для того, чтобы не
