Если бы Боб не винил себя в гибели Макса, они бы с Томкой давно уже были вместе. Правда, вина Боба была надуманной, что бы он сам про это ни твердил, а его, Вохина, самая что ни на есть настоящая. И доказуемая на раз-два-три, это он, как мент, твердил себе, начиная с того самого момента, как увидел тело Тимура на той съемной хате. Выходит, он сам себя подставил. А что будет с Томой, когда она узнает? Даже страшно представить.
– А зачем ты на Губу наехал? Пушкой размахался? – также невозмутимо продолжал Боб, прихлебывая свой чай.
– Я просил пошерстить злачные места, найти Тимура и стреножить, пока я не подтянусь. А он… Видать, перестарался. – Воха совсем сник.
Вальтер отложил четки и потер ладони.
– И даже если так – что сделаешь? Ты и на самом деле собирался его под конвоем вести? В открытую?
– И повел бы, – набычился Воха.
– Вот и верь после этого людям, дорогой. – Вальтер повернулся к Бобу. На его узких губах заиграла горькая усмешка.
Боб хлопнул в ладоши.
– Ладно, поговорили. На самом деле хорошо, что ты проявил самодеятельность, Воха. Губа ведь выполнил твою просьбу. Только не так, как ты думаешь.
Боб жестом дал слово Вальтеру. Вальтер выдержал паузу:
– Как прошел слух, что его мертвого нашли, – я сразу подсуетился. Борис подъехал – мозгуем.
– Чего мозгуете? Тебя кто просил вообще? – Воха вымещал раздражение на друге. От запаха палочки у него закружилась голова и захотелось пить. Проследив за взглядом Вохи, наблюдательный Боб протянул ему свою чашку с глотком подостывшего чая. Воха покорно ее осушил одним махом и только острее почувствовал жажду.
– Никто не просил. Тем интереснее, – Боб развел руками.
Воха насупился. Наконец он принял ситуацию: «Да, вспылил, да, был не прав».
– Ладно. Я так понимаю, Боб, у тебя уже что-то есть?
– У нас, – Борис показал жестом на Губу с Вальтером. – Губа не выяснил, где Тимур был перед смертью. Зато быстро узнал, где он наследил раньше.
– Сильно наследил? – Воха сразу же включил следака, позабыв все обиды.
– Наделал долгов перед тем, как загремел в клинику. Ему угрожали. Но вдруг отдал всем и все. Откуда взял двадцать пять тысяч – понятия не имею. Но вряд ли заработал, сам понимаешь. Эта история и могла быть причиной того, что с ним случилось. Математика, Воха.
Воха повернулся к Вальтеру и прижал руку к сердцу. Покаянное выражение лица далось ему легко, потому что было вполне искренним. Вальтер типично кавказским жестом отмахнулся от Калганова:
– Извиняться не надо, капитан. Передо мной не надо. Вот перед Губой – покайся.
Боб едва заметно кивнул. Воха понял, что ему не отвертеться. Он вздохнул и медленно двинулся в сторону двери, где в это время стоял, прислонившись к стене, сам Петр по прозвищу Губа. Стоял и молчал, будто не из-за него
