желудок жгло, и охватывало судорогой, а голова странно закружилась. Но Аня не сдавалась. Она громко завизжала и попыталась сбежать. Девочка надеялась, что крик услышат соседи и вызовут полицию, поэтому продолжала визжать. Один из троицы, схватил её за ногу, и Анюта, со страшным грохотом, рухнула на пол, и тут же, получила удар в челюсть, потом ещё один, в нос. Раздался неприятный хруст, и хлынула кровь. Она наполнила рот девочки, и Аня начала захлёбываться. Перевернувшись на живот, девочка опять поползла в коридор. Её снова поймали за ноги и стянули джинсы. Анюта заорала, что было сил. Кто-то из скотов выругался матом, и схватив бутылку со стола, разбил её, а оставшийся осколок поднёс к горлу жертвы.
– Слушай, тварь, если разинешь пасть ещё раз, убью, – спокойно произнёс он.
– Убивай, – захрипела Аня, и снова заорала.
Почувствовал жгучую боль в шее, она приняла череду ударов. И стало тихо. Девочка потеряла сознание, и что происходило дальше, ей неизвестно. Она ничего не осознавала и не чувствовала.
А за стенкой, так же, безмятежно и сладко, спала пьяная мать. Она тоже ничего не осознавала и не чувствовала. Как калечили её несовершеннолетнюю дочь, как её били.
И как жестоко, одним ударом чьей-то тяжёлой руки, сейчас разбилась судьба молодой, невинной девочки. Разрушилась навсегда, похоронив под руинами планы, мечты и надежды.
Проснулась Аня, точнее очнулась, через неделю, в городской больнице. Рядом сидела состарившаяся и похудевшая бабушка.
– Пи.и..ить, – захрипела девочка.
– Деточка моя, я сейчас, только доктора позову, – вскочила бабуля.
Пришёл доктор и осмотрел пациентку. Тут же, прибежала медсестра и поставила капельницу. Бабуля смачивала марлечку в воде с лимоном и прикладывала к распухшим губам внучки. Она гладила девочку по волосам и целовала разбитое лицо.
– Бабуль, что случилось? Почему всё болит? Где я?
– Анюточка, а ты не помнишь? Ты в больнице.
– Помню только свои крики. Я так старалась громко кричать, чтоб меня услышали. А зачем, не помню.
– Ой, а следователь так надеялся на твои показания. Я ведь сама то, ничего не знаю, кроме того, что увидела. Соседи молчат, мол никто и ничего не видели и не слышали. Мать валялась в пьяном угаре. Свидетелей вообще нет.
– Что произошло? Почему следователь? Зачем свидетели?
– В тот вечер, ты гостила у меня, а потом собралась в тот шалман. Я долго уговаривала тебя остаться, но ты не согласилась и ушла. Я, так и не дождавшись твоего звонка, в час ночи вызвала такси и поехала в притон, под названием «Квартира моей дочери». Дверь была приоткрыта, я вошла и чуть не свихнулась от увиденного. Ты прости, что приходится рассказывать тебе это, но ты всё равно узнаешь, и хуже всего, если от чужих. В коридоре ты лежала в крови, изуродованная и израненная. С неестественно заломленными руками и поджатыми ногами. Милая моя, тебе порезали лицо. Рядом, валялась одежда и копна твоих отрезанных волос.
– Меня изнасиловали?
Бабушка, молча, смотрела на внучку, её губы и руки дрожали.
