к дому номер тридцать три по улице Фролова.
Дорога была не дальней, поскольку сам дом был в трёх кварталах от учреждения, где трудился Семён Сергеевич, но цель была обозначена, маршрут построен, а настрой был очень боевым!
Подул ветерок, зажглись фонари, и с верхних веток обоих клёнов, которые были зарегистрированы в учётной книге дворового озеленения на улице Фролова, полетели оранжевые и красные листья. Какие-то уже лежали на глянцевой лаковой поверхности сиденья злосчастной лавочки, а какие-то были разбросаны рядом, ещё не тронутые метлой местных дворников.
Семён Сергеевич подошёл к скамейке и сбросил опавшую листву на землю. Со всей накопившейся злостью, злорадствуя и дьявольски улыбаясь, в каком-то балетном развороте рухнул он на скамью. И тут же почувствовал невероятное блаженство. Поскольку он был первым, кто прикоснулся к этому ненавистному объекту, который ничего, кроме возмущений, неприятности и злости, не принёс ему за последний месяц. Сидя он стал внимательно смотреть по сторонам и заглядывать в горящие окна дома напротив. Семён Сергеевич издевательски улыбался. Сейчас его улыбка была осознанна и объяснима. Семён Сергеевич демонстрировал абсолютно всем окружающим полезность и столь важную необходимость городской скамьи. Он расставил руки в стороны, обхватил спинку сиденья и растянулся так сильно, как только мог, выставив свои длинные ноги, обнажив серые носки, которые выглянули из-под коричневых брюк. Семён Сергеевич прочувствовал своим станом все прогибы сиденья, наслаждаясь удобством своего расположения. Он мысленно поблагодарил тех, кто когда-то грамотно рассчитал размеры и спроектировал этот вариант городской парковой скамейки.
Уже через пять минут, растворившись в состоянии полнейшего комфорта, он стал вычислять окна второго этажа, предположительно второго подъезда. В эти минуты его абсолютно не смущало, горит или не горит в окне свет. Он просто надеялся увидеть рыжего наблюдателя с немытыми растрёпанными волосами, со впалыми щеками и выпученными глазами, которые наполнялись слезами от того, что невыносимая и никому не нужная лавочка все-таки пригодилась. И её не нужно будет демонстративно демонтировать на глазах у восхищённых соседей, подмахнувших второпях какую-то коллективную жалобу.
Словно сонар, Семён Сергеевич прощупывал своим взглядом каждое окно. Он сканировал каждую деталь, стараясь уловить мельчайшее движение и рассекретить замаскировавшегося психопата. Он хотел заглянуть ему прямо в глаза и насладиться чувством справедливости.
В окнах мелькали кактусы, похабные узорные занавески, выглядывали какие-то настенные часы, подвесные шкафы и полки. Где-то мелькнул краешек телевизора, где-то замелькали тени жильцов, но нигде не было намёка на настырного наблюдателя-кляузника или хотя бы на прибор для наблюдений с какой-нибудь маленькой красной или зелёной лампочкой.
Прошло около получаса, и постепенно Семён Сергеевич стал успокаиваться,
