рубанул он. – Все у тетки! Все добро у Лукерьи!
– Отчего это, Васенька?
Шуйский неохотно махнул рукой.
– Сами не ведаем. Как в насмешку, – морщась, огорченно бросил он. – Дед прежде всякораз толковал, что поделит земли поровну меж моим батюшкой Василием и тетушкой Лукерьей. Вотчина у него была весьма крепка и обширна, – разоткровенничался Василий, – да возник какой-то нечаянный раздор между теткой и моим родителем. Как тама было на самом деле, мне не ведомо! Токмо неожиданно дед взял сторону дочери и выгнал моего батюшку, запретив домочадцам пускать его на порог. И тут же, сгоряча, отписал тетушке Лукерье все земли и все состояние, – с обидой выплеснул Шуйский. – Вскоре деда не стало.
Дарья Алексеевна, перестав плакать, внимательно вслушивалась в рассказ.
– Ах, вот оно что… – поразившись, Даша выпучила глаза. – А мой батюшка, понадеявшись на… Тако дело сладилось бы иначе!
– Понятно! Твой батюшка не отдал бы тебя за… голодранца, – горестно усмехнулся Шуйский.
– Ко мне наведывались свашки от состоятельных бояр. Да батюшка соблазнился…
– Выходе, просчитался твой батюшка! – жестко выпалил Василий. Помолчав, посетовал. – После ухода деда в нашем доме уже ничего не ладилось.
– Гляди, как повернулось, – прошептала Даша. – А что за раздор там приключился?
– Не ведомо мне. Токмо мой батюшка, а после него и мы с братом остались с вшивым кошелем, – впервые сознался Шуйский, оголив душу перед женой.
– Васюшка, а по тебе не сказать!
– Э-эх! Се в крови: форс держать! А на деле пришлось семье обходиться крохотным поместьем из нескольких деревушек, что тятька получил от Великого хана, да родительским теремом. Вот и все богатство. Ох, тяжко было… Последние годы кое-как сводили концы с концами, – изливал Василий Шуйский давнюю боль, словно двигал заржавевшие колеса. – Вскоре батюшка захворал и… остались с братом сиротами. Так и мыкаемся теперь с Иваном… бок о бок.
– Вот досада, – огорченно пролепетала Даша. Но ее вдруг осенило: – Погоди тужить! Вася, у тетки есть дети?
– Дочь. Токмо она в монастыре.
– Так се нам на руку! – засияв, воскликнула Даша.
– Такое скажешь…
– Васенька, коль у Лукерьи нет больше родни, вы с братом Иваном остаетесь наследниками! – обретя надежду, поспешно выпалила Дарья Алексеевна.
– Похоже, тако, – неопределенно хмыкнул Василий Васильевич.
Дарья Алексеевна, ласково улыбнувшись мужу, живо поднялась. И окинув взглядом разбросанные по горнице наряды, почти пропела:
– Ой, Васенька, что се нашло на меня, сама не ведаю! – непринужденно всплеснула Даша руками. – И чего ето я разбушевалась?! Можно подумать, не в чем стать перед мужем! Тута хватит нарядов и для дочек, и для внучек! – радостно сообщила она, метнувшись к тряпкам. Однако приостановилась.
– Вася,
