следы спасительной прогалины. Не обнаружив её, оттащил подальше, назад, тело отца и бросился на поиски выхода. Однако, в скором времени убедился в тщетности всех попыток. Сплюнув, Савелий решительно направился напрямик, в Лёвушкину сторону.
– Лёвушка, сынок! – что было мочи крикнул Савелий. – Слышишь ли ты меня?
– Тя-я-тя! – жалобно протянул Лёвушка, с большим трудом, но всё же расслышав голос отца.
Выйдя из оцепенения, он подтянулся на ветке, чтобы получше разглядеть Савелия.
– Здесь я, на дереве… Я тебя вижу… А ты?..
Савелий поднял голову, всматриваясь в переплетения веток деревьев.
– Здесь, здесь я! – Сделав отчаянную попытку, Лёвушка всем телом стал трясти сравнительно не толстую верхнюю часть берёзы.
Кажется отцу удалось приметить то место, откуда исходил голос сына.
– Слушай меня внимательно! Тебе надо спасаться! Скоро нечем будет дышать. Или сгоришь, или удушишься Немедля слазь с дерева и беги что есть духу… Дорогу домой ты знаешь. – Савелий сделал небольшую паузу и, пытаясь набрать в лёгкие как можно больше воздуха, вдруг надолго зашёлся диким, хриплым кашлем. Немного придя в себя, он продолжал, но уже каким-то не своим, чужим голосом:
– Матери передай, что мол дед Трофим с Савелием всем долго жить приказали, и не кручиниться больно уж шибко!.. И пусть не серчает, ежели что не так было! Прощай, сынок, не поминай лихом!
С этими словами Савелий развернулся и неуверенной, шатающейся походкой направился в сторону отца. Лёвушка видел, как отец, подойдя к деду и встав на колени, наклонился над ним. Едкий дым постепенно стал застилать поляну. Последнее, надолго врезавшееся в Лёвушкину память было то, что отец, по-видимому, окончательно осознав всю безысходность своего положения, с каким-то злобным остервенением погрозил кому-то в сторону леса кулаком. Затем, в лихорадочной спешке что-то нащупал рядом с собой. Поднял руку с каким-то не то камнем, не то ещё чем, пытаясь швырнуть его в сторону своего безжалостного победителя. Но стелящийся дым лесного пожара окончательно скрыл из вида дорогих Лёвушкиному сердцу людей, заслонив собой последнее, печальное действие скорбной, трагической картины.
Лёвушка, кажись, закричал, но так и не услышал собственного голоса. Горькие слёзы обильным потоком хлынули из его глаз по грязным щекам. Стремительно соскользнув с дерева, не помня себя, он ошалело кинулся прочь, куда глаза глядят. Неожиданный, громкий лай Баламута на какое-то мгновение отрезвил его помутившийся разум. Только тут Лёвушка сообразил, что бежит совсем не в ту сторону. Завидев пса, пытавшегося указать ему дорогу, он бросился ему вслед. Мощный вал дыма, сопровождаемый огнём, неожиданно вырвавшийся со стороны, где только что находился Лёвушка, стал быстро преследовать беглецов.
Воздух, наполненный удушливым дымом, разъедал глаза и, тысячью раскалённых иголок пронзая лёгкие, раздирал всё тело неуёмным, страшным
