мимолетно украдкой смотрели друг на друга, иногда перебрасывались несколькими фразами.
Дальше этого не пошло. Конечно же, сам виноват, нельзя всерьез взрослому мужчине да еще с таким скверным характером ждать инициативы от совсем юной девушки. Да еще и в христианской среде. Меня же останавливали и ее возраст, и нечто вроде чистоты и непорочности, и возможный вопрос о бракосочетании, и элементарное отсутствие средств, и неухоженность квартиры.
А тут еще Галя проявила интимный интерес. Мы шли вместе после богослужения домой. И когда уже было недалеко до моего дома, она неожиданно сказала:
– Показывай, где живешь.
– Ну вон дом, вон два окна на пятом этаже, видишь, вон там на балконе веревка с прищепками висит.
– Пошли к тебе в гости.
– Но я ведь безработный, мне даже угостить тебя нечем.
– Ничего, чай есть и достаточно.
И вот стоим посреди комнаты.
– Поцелуй меня.
Ее поцелуй был как контрольный в лобик.
– Нет, не так.
Губы слились, а затем и оба тела слились в одно целое. После всего прошлого холода от вожделения и счастья обладания женщиной аж глаза были на затылке, но Галя была как энергетический насос, из меня высасывающий последнее. Работы не было, денег тоже, соответственно трехразовое питание, в смысле понедельник, среда, пятница, да еще она…
В общем, еще пара встреч и больше я ее домой к себе не позвал и все как есть объяснил:
– Найду работу, буду питаться хотя бы каждый день, тогда я с тебя живой не слезу. А сейчас повесим ковер нетерпения в сундук ожидания.
Галя приняла стойко, как истинная христианка времен гонений, хотя удовольствия не испытала.
@
Далее жизнь стала налаживаться. В двери дома нашел записку. В записке просят меня позвонить в институт. Раньше я там со всеми поругался по вопросу, как должны быть организованы бухгалтерские курсы. В том смысле, что слишком много нахлебников к ним пристроилось и надо всю эту плесень с курсов выгнать.
Поскольку плесень эта была в институте давно, и вообще моя позиция всегда отличалась повышенной категоричностью, то просто нашли формальный предлог, чтобы отношения со мной на следующий семестр не продлевать. Другого ничего относительно постоянного не находилось, и случайные заработки репетиторством с великовозрастными недорослями особого дохода не давали.
А тут вот полное раскаяние в содеянном и полный карт бланш, то есть делай что хочешь, никому никаких подсосов больше не будет, и никаких нахлебников вокруг меня тоже больше не будет.
Первая моя там группа была средняя, но все равно ведь интересно, преподавать для меня не работа, а образ жизни. Тем более, что сижу на подножном корму и уж тем более, что ко мне проявили интерес.
Ее звали Оля, студентка, около двадцати. Она
