одеяла, чтобы целоваться уже с маленькой девочкой. Оля заливисто смеется, я сажусь на диван и негромко произношу Бублику:
– Подлый предатель.
Он на секунду поворачивается ко мне и недовольно фыркает, как будто я его обвиняю без оснований.
– Олька, иди ко мне. – зову я девочку.
И через пару секунд мы уже вдвоем прячемся от Бублика под одеялом, а он скачет по дивану, громко тявкает, когда мы не пускаем его к себе, и довольно урчит, попав в цепкие руки Оли.
– А мама сшила Бубле свител. – гордо произносит она и я прошу ее показать, что получилось.
Оля быстро соскакивает с дивана и уносится из комнаты, следом за ней срывается Бублик, едва не перевернувшись на повороте. Он быстро-быстро перебирает своими лапками, чтобы догнать беглянку, а потом так же быстро летит обратно, запрыгивает со второго раза на диван и прячется под одеяло. И через мгновение в комнату влетает Оля с чем-то красным в руках.
– Вот! – говорит она и показывает мне не то рубашку, не то курточку. – Но Бубля не дает его наляжать.
В ее голосе слышно столько обиды и расстройства, что я выковыриваю маленького хитрюгу из-под одеяла, и мы в четыре руки одеваем таксу, которая извивается ужом и угрожающе щелкает зубами.
– Класавчик!
Олька произносит всего одно слово, а я начинаю хохотать, как припадочная. Ровно с такой же интонацией и тем же словом Нюта охарактеризовала Мирошку, когда увидела его впервые.
– Кто это тут разбушевался? – спрашивает Нютка. Она стоит у дверей, укоризненно качает указательным пальцем, лишь улыбка на лице говорит о том, что она ни капли не сердится. Просто строгая мамочка. – Давайте обе за стол. Одна завтракать, а вторая ужинать.
– Ну мама… – тянет Олька, прячась за мою спину, – Мы плосто Бублю наляжали.
– Давай без разговоров. Поужинаешь, а потом с папой сходите выгулять эту злыдню. – Нюта показывает мне пальцы, залепленные лейкопластырем, – В следующий раз сама будешь мерки с этого вурдалака снимать. Все руки разодрал. Глиста в скафандре.
Бублик громко тявкает откуда-то из глубины скомканного одеяла, но не высовывается.
– Порычи еще мне!
Из-под одеяла снова раздается что-то обиженно-гневное, но уже гораздо тише.
– Вот так-то! – Нюта разворачивается и добавляет, – А если кто-то сейчас не пойдет на кухню, то о сладком может забыть!
Ольку сдувает ветром с дивана, следом показывается мордочка Бубли и, убедившись, что ему ничего не грозит, улетает за девочкой – только уши развеваются. А я еще сижу пару минут, собираю волосы в хвост и топаю в ванную. Нюткина ночнушка на мне висит бесформенным длинным балдахином и постоянно приходится поддерживать край, чтобы не запнуться. Один раз я уже грохнулась, запутавшись в подоле, и теперь на память у меня остался крохотный шрамик
