нем был изображен оркестр в так называемом стиле «промокашки», что стало его визитной карточкой. Двенадцатью годами позже Уорхол покорил этим же и Илеану Соннабенд. На том рисунке круглые лица музыкантов собраны как бы в букет. Глаза, носы, рты схематично набросаны, тела лишены очертаний и соединились в одну точку, из которой взметнулась рука, напоминавшая запятую и державшая то ли струнный, то ли духовой музыкальный инструмент.
Этот стремительный, блестяще выполненный рисунок напоминал обложку ноябрьского номера 1948 года журнала-обозрения Cano, издаваемого студентами Технологического института Карнеги, главным редактором которого, по сути, в тот момент являлся Уорхол. Рисунок был подписан – Andre Warhola.
Снисходительное отношение Тины Фредерикс не помешало ей сказать Энди, что у него, очевидно, имеется талант, но таких способных она видит десятками каждый день.
Тем не менее ее «зацепил» этот молодой человек, «застенчивый», весь какой-то «одноцветный»: бледная кожа, светлые волосы, бесцветные глаза и «странная родинка на щеке». Тину заинтриговала отстраненность – настоящая или притворная? – этого нового знакомца. Он стоял перед нею с безвольно повисшими руками, говорил с придыханием едва слышным, умирающим голосом. Она нашла его трогательным, но весьма резко ответила – хотела спровоцировать или бросить вызов? – что его рисунки ей ни к чему. Правда, если он нарисует образцы обуви, то завтра, к 10 часам утра, она его ждет.
В 10 утра следующего дня он стоял на пороге ее кабинета. Тина потребовала нарисовать еще несколько вариантов, скорее для виду или чтобы испытать, насколько податлив и восприимчив будущий иллюстратор. А тот к тому же утверждал, что сумеет нарисовать все что угодно. В конечном итоге все рисунки были приняты, и она заказала ему другие. «Никто не мог нарисовать обувь, как Энди», – признавалась она.
Думала ли Тина Фредерикс, что эти наброски сделают Уорхола известным, что его отметят как рисовальщика, обладавшего детской свежестью, непосредственностью и очарованием, а в придачу – «проказливым» юмором?!
Пока же она видела молодого плохо одетого человека, с нездоровой кожей, с огромным запасом таланта и стеснительности. «Простодушность» – это определение чаще всего приходит на ум, когда требуется охарактеризовать этого молодого человека, неуверенного в себе и убежденного в собственном таланте, обивавшего пороги редакций журналов, чтобы вырвать хоть какой-нибудь заказ. Или «наивность».
Узнав его получше, Тина Фредерикс описывала его так: «Спокойный, непостижимый, талантливый, забавный, излучающий магнетизм и сияние, невероятно притягательный, манипулятор, терпимый, странный, великодушный, шаловливый, себе на уме, интересующийся, доброжелательный, разбрасывающийся, набожный, лукавый, загадочный, простой, обаятельный».
А вот описание Андреаса Брауна, организатора выставки ранних работ Уорхола (1947–1959 годы): «Будучи совершенно наивным и абсолютно невинным, от Энди,
