возникшую ситуацию, преодолеем пространство-время и умчимся на триста лет вперед.
Вот уж, действительно, в обществе ничего нового нет, все старо, как мир, только развивается по спирали. В истории народов подобная ситуация возникала не единожды. Вспомним события, произошедшие 300 лет спустя. Москва, 1991–й год. Система Горбачев-Ельцын дрожит, как стрелка компаса. Ельцын с каждым днем набирает силу, а власть колеблется в нерешительности. Ей хочется и схватить упрямца и оппозиционера, и в то же время она страшится народного гнева, который может последовать за этим. Группа»Альфа» уже изготовилась, чтобы накрыть аэропорт, куда должен прилететь Ельцын из Алма-аты, но люди, что должны были дать последнюю команду, смалодушничали и так ее и не дали. А Борис Николаевич прямо из аэропорта взошел на танк, который навеки оставил его в истории.
Москва. 1689–год. Каждый день поступают противоречивые вести и слухи с обеих сторон, обстановка накаляется. Софья мечется в отчаянье и нерешительности. Народ своим смирением вроде бы поддерживает ее правление, но надобно как-то направить сию поддержку в нужное русло, но как? Открыто заявить народу, что она хочет венчаться на царство?
Не поймут. Нынешнее положение вещей народ воспринимает, как результат общих усилий правительницы и царей, в том числе и Петра, которого умно наставляет царица Наталья. Объяснять народу, что это не так, слишком сложно и долго; он любит простоту и понятность, а темные вопросы должны решаться во дворцах. Просто арестовать царя и царицу, объявить их изменниками? Смешно. Убрать тайно – сие не по–христиански, не хочется брать грех на душу. Да и неизвестно, чем то может кончиться, всем памятна история Бориса Годунова, якобы убившего царевича Димитрия. Народ ему того не простил. Правда. Василий Васильевич несколько раз намекал на такую возможность, считая сие наилучшим выходом из создавшегося положения, но дальше намеков дело не подвинулось.
Напряжение росло. Оно висело в душном воздухе Москвы, в мещанских разговорах, царских указах, проповедях патриарха, базарных слухах, чудовищных по своей глупости и невероятности, но тем не менее подхватываемых народом. Жители белокаменной столицы со страхом и одновременно с любопытством ждали развития событий. Шутка ли: ссорятся между собой два царя, шесть царевен во главе со старшей Софьей и царица. Такого ни в одной сказке не найдешь, ни в одной выдумке скоморохов. Что далее-то будет? Каждый думал, что сие его не касается. Тоже извечная ошибка мещан.
8 июля на Казанскую в Успенском соборе торжественно служили обедню. Служил сам патриарх Иоаким, уже дряхлый, худой, изможденный болезнями и постом, как древний святой, как пустынный столпник, отдавший жизнь богу и вере. Убежденный сим примером истинного служения, народ вел себя чинно, благообразно. Впереди стояли два царя, царица и Софья. После обедни двинулся крестный ход.
Московский митрополит поднес первостепенную тяжелую икону царю Ивану. Тот со слезами на глазах отказался по причине своей немощи.
