готов был отказаться от всех почестей, лишь бы не испытывать такого прилюдного позору. К тому же он понял, что прощения ему не будет, и никто не возьмет в счет его заслуги перед отечеством, ум, опыт и высокородство. С растерянной улыбкой князь наблюдал, как уходит от него сердитый юноша-царь.
Когда Софье доложили о таком посмеянии первого министра, она побледнела и тут же отдала приказ готовиться ко всенощной в Новодевичьем монастыре. Вместе с ней поехали пятисотские и пятидесятники стрелецких полков. После службы правительница собрала начальных людей и стала жаловаться на царицу Наталью, что та опять затевает беду. Как всегда царевна говорила красно и убедительно. «Ежели мы вам годны,– сказала она под коней,– то стойте за нами, а ежели не годны, то мы, оставя государство, уйдем в другие страны, где нас ценят более». Стрельцы хором ответили, что хотят служить ей верой и правдой, готовы выполнить любую ее волю, пусть она только будет законной.
Несмотря на горячо выражаемое желание служить правительнице, стрельцы, выказали прежнее условие: учинить розыск над лицами, которые подозреваются в государственной измене, иначе дело не будет правым. Софья слушала их с постным лицом, понимая, что сие как раз и есть самое главное, самое трудное и почти невыполнимое в ее положении. По существу, она сама становится незаконной особой после совершеннолетия и женитьбы Петра. Ни о каком дознании, ни о каком розыске не могло быть и речи. Софья сдержанно поблагодарила стрельцов и заручилась их согласием ждать повестки набатом.
Десятник Стрижов в стрелецкой слободе с красным от волнения лицом доказывал, что розыск ни к чему, злодеи и без того известны, надобно их только прибрать. За Стрижовым приехал конный наряд потешных с указом царя «Выдать вора Стрижова». Навстречу им вышел Шакловитый и заявил, что у него указ старшего царя не выдавать Стрижова. Разъяренный Петр приказывает арестовать самого Шакловитого. Начальника Стрелецкого приказа, то есть министра обороны, арестовывают в Измайлове и доставляют в Преображенское.
У Софьи, наконец, появляется законный предлог напасть на дворец второго царя. В Преображенском тоже понимают это. Царица, узнав о выходке Петра, сурово пеняет ему и раскрывает сыну глаза на то, что может последовать за сим необдуманным шагом. Остывший Петруша соглашается с ней. Шакловитого с извинениями отпускают. Василий Голицын предлагал при получении известия о задержании Шакловитого, немедленно штурмовать Преображенское. Ничего, что у них крепость, зато ядер на один выстрел. Крепость деревянная– можно поджечь. Запаса съестного – на один зуб. На помощь стрельцам можно бросить иностранную пехоту – пусть отрабатывают жалованье.
Но Софья забоялась за жизнь своего самого верного и любящего помощника, да и мысль о напрасном убиении русских людей претила ей, и правительница не дала команду на штурм. Самый удобный момент был упущен – еще один аргумент в пользу того, что политика – грязная вещь, и ее никак не совместишь
