Наталья Кирилловна. – Но у нас же крепость, солдаты, пушки. Неужто не выстоим?
– Крепость деревянная, токмо для учебных экзерциций, сгорит, как свеча. Пушки есть, но ядер на один заряд. Солдаты, конечно, будут стоять накрепко, но ежели начнется заворушка, Софья поднимет все войско, а то 50 тысяч. Что наших три?
– Ну как же? Вы же сами говорили, что мы в надежном месте. Петруша убеждал.
– Говорили. А что другое говорить? Надежное, да не для целого войска.
– Да как же она посмеет? Царский ведь дворец…
– Как, как? Вот так и посмеет. Там больше Шакловитый да бояре подталкивают, а то и вовсе без разрешения могут. Потом что-нибудь придумают.
– Неужто резать решатся? Господи, спаси и сохрани,– царица подняла очи горе.
– Стрельцы, некий Мельнов да Ладогин показали, что умышляется убийство царя и царицы.
– Что делать будем?– взяв себя в руки, уже по-деловому спросила царица.
– Я же говорю, матушка, надобно уходить в Троицу.
– Я говорила с архимандритом Викентием.– сказала Наталья Кирилловна.– Подарки ему посылала. Там все войско наше укроется, харчей, воды на год хватит. А ну зови сюда Головкина да Льва. Надобно когда–то решаться. Лучше уж мы восстанем, чем на нас нападут.
Через некоторое время вошли начальник потешного войска Федор Головкин и брат царицы Лев Нарышкин.
– Способны потешные за пару часов собраться?– спросила царица Федора Алексеевича.
– Нет, матушка, – ответил Головин, – уж спят крепко.
– Тогда, Борис Алексеевич, будите Петра, берите два десятка солдат и офицеров и скачите а Троицу. А мы с Федором Алексеевичем останемся здесь до утра.
– Матушка, опасно ведь,– участливо сказал Голицын. – Мы и вас заберем.
– Я свое отжила,– ответила царица, которой еще и сорока не было.– Я за себя не боюсь. Царица должна быть при войске. Завтра солдаты проснутся, а никого нет, паника будет. Помогу Федору Алексеевичу. Поднимайте Петрушу.
– Спит мертвецким сном. – тихо сказал Голицын. – Может не послушаться.
–Идем к нему, – решительно сказала матушка, накинула летник и направилась к двери.
Двое рослых преображенцев сонно кивали носами у двери опочивальни царя. При виде царицы и князя мигом поправились и вытянулись во фрунт.
– Давно лег?– спросила Наталья Кирилловна.
– Никак нет, государыня,– ответил один из караульных.– Не более часу, как пришли.
Тихо вошли в комнату. Петруша раскинулся поперек широкой постели в одной сорочке. Груда одежды лежала рядом на полу. Могучая грудь равномерно вздымалась – по молодости он еще не храпел. По лицу бежали тени снов, то радостных, то тревожных, на полу разлилось пятно блевотины, издающей смрадный запах, она же стояла в углах рта и медленно стекала по круглому, мягкому подбородку. Царь спал беспробудно и беспросыпно.
– Ну что, начнем будить?– спросил
