очередной трофей. После смерти отца он стал молчаливым, каким-то сонным, казалось, он постоянно что-то обдумывает.
– Мамаша его, – Арахис кивнул в сторону путей, он говорил негромко, – в штопор вошла. По-черному. У сверхсрочников в общаге керосинит…
– По-черному, – повторил Женечка Воронцов. – Они ее там, как сидорову козу… Сверхсрочники…
– Заткнись, а! – перебил его мой брат.
– А что? Батя по телефону…
– У баб такое бывает, с горя… – Сероглазов, морщась, затянулся и ловким щелчком стрельнул чинариком в заросли крапивы. – Психика у них херовая. У нас в Потсдаме у одной врачихи ребенок умер, так она после всю эскадрилью…
– С горя? Да? – Валет зло сплюнул. – Еще один доктор, твою мать! Из Потсдама! Если хочешь знать, я сам в Германии родился…
– В Германии? Да ну! – Сероглазов вскочил на колени. – В Германии он родился! И в пеленках оттуда уехал! А я пять лет в Германии жил! Пять лет, в Дессау – три и в Потсдаме – два! Если хочешь знать, у меня там даже немка была. Баба взрослая, из обслуги! Понял!
– Сопли тебе утирала, да? – Валет уже стоял на коленях. – Немка! Как звали немку? Как звали?
Сероглазов открыл рот и растерялся.
– Врешь! – радостно заорал брат. – Врешь все! Немка…
– Мужики! – Арахис рычащим басом перекрыл ругань. – Кончай базланить! «Балтика» на подходе – давай жребий тянуть!
Все сразу успокоились. Брат достал из кармана коробок, вытащил оттуда шесть спичек. Обломал у двух концы.
– Только не ты! – буркнул Сероглазов. – Ты жухаешь. Пусть Чиж!
– Как тут сжухаешь, Серый? – возмутился брат. – Ну как?
– Ладно, отдай! – покровительственно пробасил Арахис. – Чиж, давай!
Я сложил спички, выровнял, закрыл левой ладонью правую. Из моей руки торчало шесть одинаковых коричневых головок.
– Ну? – Я протянул Сероглазову. – Давай, Серый.
Он вытянул длинную. Безмятежно сунул ее в рот, закусил.
– Следующий?
Женечка протянул руку, но Валет опередил его. Он выдернул короткую.
– Ага! – выкрикнул торжествующе. – Ну, кто со мной?
Меньше всего мне хотелось оказаться на рельсах с братом. – Женечка, тяни. – Я повернулся к Воронцову.
Тот пристально разглядывал серные головки спичек, что-то бормотал. Колдовал – наверное, состязаться с Валетом ему тоже не очень хотелось. Я сидел спиной к железной дороге. С востока донесся шум поезда, потом далекий гудок.
– «Балтика»? – оживился Валет.
– Рано. – Сероглазов по-взрослому вскинул руку с часами. – Четыре ноль два. Товарняк какой-то…
– Женечка! Не томи! – Арахис прохрипел надсадным разбойничьим басом.
Шум нарастал, поезд приближался.
Женечка ухватился было за крайнюю
