загадочных процессов, протекающих в звездах. Почему же он искал общества магната?
Впрочем, Бакман любил поболтать, а у Бери было время послушать. В те дни «Макартур» напоминал улей, где роились сверхделовитые пчелы, а в каюте Бери всегда находилось свободное местечко.
«А может, – цинично рассуждал Бери, – новоиспеченному приятелю пришелся по вкусу мой кофе». Бери взял на борт дюжину сортов кофе, свою личную кофемолку и множество фильтров. Он отлично понимал, что его кофе отличается от того пойла, который заваривают в огромных корабельных чанах.
Вот и сейчас Набиль сварил им кофе, а они тем временем следили за заправкой по экрану Бери. Танкер, который заправлял «Макартур», не попал в поле обзора, зато «Ленин» и второй танкер можно было различить – вырисовывающиеся на фоне размазанного пурпура два абсолютно черных яйца, соединенные серебряной пуповиной.
– Вряд ли мы сильно рискуем, – пробормотал доктор Бакман. – Вы думаете об этом как о спуске на солнце, Бери. Технически, конечно, так и есть. Но звезда в принципе плотнее Каледа или любого другого желтого карлика. Думайте о ней как о раскаленном докрасна вакууме. Разумеется, за исключением ядра: оно, вероятно, крошечное и донельзя плотное.
– Нам откроется неизведанное, – продолжал Бакман, рассеянно глядя куда-то вдаль.
Бери, следивший за ним, немного разнервничался. С ним и прежде такое случалось, но редко. Такое состояние буквально сигнализировало о том, что Бери столкнулся с человеком, которого нельзя купить ни за какие деньги – по крайней мере из тех, коими располагал магнат.
Но Бери использовал свое знакомство с физиком примерно так же, как и сам Бакман. Общаясь с ним, Гораций мог расслабиться, и ему это нравилось.
– Я думал, вы уже все знаете о Глазе, – заметил он, успокоившись.
– Вы об исследованиях Мёрчисона? Слишком много записей утрачено, а часть оставшегося не заслуживает доверия. После прыжка я снял показания с приборов. Бери, доля тяжелых частиц в солнечном ветре чересчур высока, а гелия – просто чудовищна! Однако сам корабль Мёрчисона никогда не входил собственно в Глаз. Только теперь мы действительно изучаем его, – Бакман нахмурился. – Надеюсь, приборы не подведут. Но им придется поработать за пределами поля Лэнгстона. Думаю, мы некоторое время пробудем внизу, в том разогретом докрасна тумане, и, если поле вырубится, они все разом сломаются.
Бери изумленно уставился на него и расхохотался.
– Да, доктор, несомненно!
Бакман поднял брови.
– А-а, я понял, на что вы намекаете! Мы и сами можем погибнуть, да? Об этом я как-то не подумал.
Раздались предупреждающие сирены. «Макартур» начал входить в Глаз.
В ухе у Рода прозвучал назойливый сигнал вызова.
– Рапорт механиков, капитан! Системы в порядке. Поле стабильно. Наши опасения пока не подтвердились – снаружи не очень жарко.
– Отлично, – произнес Блейн. –
