необходимость в гарантиях свободной самореализации, творчества, разомкнутости наличия, трансцендирования в иное, подключения к бесконечности, распаковки новых смыслов.
Но если я полностью программируем этими социально – культурными кодами, то я несвободен и невменяем, поскольку я только реализую программы, инсталлированные в меня семейным и прочим воспитанием и образованием. Однако это только половина сути дела! «Ханжество» культуры, морали и права в том – то и состоит, что, с одной стороны, меня считают продуктом социальных отношений, а с другой – вменяют лично мне ответственность за мои поступки и поведение! Тем самым, наделяя меня свободой. Не претендуя на однозначность и полноту, в этом обстоятельстве можно видеть конструктивное решение проблемы. И ниточкой, позволяющей распутать весь клубок, является проблема ответственности.
Взаимосвязь и взаимосоотносительность свободы и ответственности – еще один очевидный и хорошо известный факт. Границы свободы и ответственности совпадают, как две стороны одного листа бумаги. Только там, где я свободен, где мною свободно приняты решения, свободно совершены действия, я и отвечаю за них и их последствия. И наоборот – я могу быть ответствен только за то, в чем проявилась моя свобода. Эта единая граница свободы/ ответственности определяет одновременно и границы поступка как вменяемого действия, и, собственно, границы личности как свободного / ответственного (вменяемого) субъекта.
Но какая из этих сторон «первичнее»? Свобода влечет ответственность или – наоборот? Как уже неоднократно говорилось в предыдущих разделах работы, сознание – результат «загрузки» программ социально – культурного опыта, что реализуется с помощью запретов, принуждения, убеждения, личного примера. Всей системой социализации – воспитанием, образованием, поощрениями и наказанием – нас вырывают из причинно – следственных связей, перекручивая и замыкая их, как в ленте Мебиуса, на нас самих, превращая нас в causa sui. Это не чашка упала – это ее уронил. Мог уронить, мог не уронить. Уронил – значит, это сделал ты. Так открывается изначальная связь свободы и ответственности. Тогда получается, что свобода – результат вменения личности ответственности206. Культура, «другие» грузят нас свободой как ответственностью, вменяют нам вменяемость. В результате воспитание, образование, профессиональный опыт оказываются не только убеждением и принуждением, но и созданием условий для самоопределения. Как уже отмечалось, именно ответственность определяет границы личности как границы вменяемого субъекта. Более того, была отмечена историческая тенденция сужения этих границ от природного мира к социальной общности (племя, род, семья), к биологическому индивиду, с явным стремлением еще большего сужения до «точки сборки свободы».
В этой связи – небольшое, но важное отступление в историю. Речь идет об «охоте на ведьм», унесшей многие жизни в европейском
Справедливости ради стоит отметить точное и важное наблюдение Д.А. Леонтьева (прозвучало в докладе и дискуссии на Второй Всероссийской научно – практической конференции по экзистенциальной психологии 30–31 мая 2004 г. в Звенигороде) о свободе и ответственности как параллелях, которые могут встретиться в процессе развития личности, а могут и не встретиться. И тогда кто – то становится креативной, но безответственной личностью, а кто – то становится конформистом. Тогда получается, что ответственность не всегда и не всех грузит свободой. Некоторых она раздавливает. А кто–то просто бежит от свободы. В подтверждение этой позиции С.В. Кривцова приводит два аргумента. Во–первых, это выявленные разные тенденции формирования личности у юношей и у девушек. В первом случае личность есть результат социализации и ключевым моментом является подростковый период – собственно момент становления личности, осознающей свободу = ответственность в отношении к норме. Во втором случае личность сознает себя таковой с рождения (а может и до?!), и ее развитие – постоянный путь к себе. Во–вторых, это две тенденции в развитии психологии и философии личности. Первая – отечественная психология, американский бихевиоризм и психоанализ, где формирование личности понимается как преодоление инфантильности (принципа удовольствия), социализации (супер–эго). Вторая – выражена в экзистенциальной психологии и психотерапии, где внутреннее Я признается изначальным источником и основой душевной силы и мудрости. См.: Кривцова С.В. Некоторые актуальные вопросы создания экзистенциально–аналитической теории развития // 2 Всероссийская научно–практическая конференция по экзистенциальной психологии. М., 2004. С. 80–82. (Правда, в этом случае мы лишаемся ответа на вопрос о природе и источнике внутреннего
