его отличие – непривычная форма корпуса. В сущности, правильно называть ледокол ледодавом.
Перегнувшись через борт, разглядываем саму механику хождения судна во льду. Под действием двигателей, инерции и специально рассчитанной формы носовой части, ледокол буквально выползает на лед и всей своей массой давит его.
На практике это выглядит так: вот ледокол медленно отходит назад, на секунду замирает и, набирая скорость, расталкивая льдины, начинает стремительно рваться вперед. Достигнув целины, он вылезает на лед, наваливаясь на него всеми своими тысячами тонн веса и тысячами лошадиных сил мощности. Но пройдя всего длину корпуса, ледокол вновь останавливается и снова, словно нехотя, отходит назад…
Пытаясь перекричать невообразимый шум, Дима объясняет мне, что речной лед в три раза прочнее морского. Морской более пластичный, он просто подминается ледоколом, а вот речной дробится на куски и вновь забивает канал за кормой «Сорокина». Но это не означает, что в полярных морях ледоколам ходить легко. Там свои трудности.
Около шестидесяти миль «Сорокин» и «Николаев» вели прокладку канала. На это дело ушло больше суток. И вновь теплоходы начинают движение.
А я иду к радистам. Надо передать в редакцию первый репортаж. Прочитав радиограмму, начальник радиостанции Виктор Подборнов усомнился:
– Слишком большая. Примут ли ее в Диксоне?
Начались уговоры. Сначала мои – радиста, а затем уже его – диксончан. Переговоры прошли успешно. Радиограмма ушла в эфир.
30 мая все суда, за исключением «Капитана Николаева» и «Никеля», ушедших в Диксон для частичной выгрузки, встали в припае в трех милях от открытой воды. Припай – не дрейфующий лед. В данном случае он «припаян» к берегам Енисейского залива.
Здесь каравану по команде из штаба морских операций надлежало ждать подхода атомного ледокола «Сибирь». Однако к вечеру стратеги из штаба дали новую команду и указали точку в Карском море, где предполагалась встреча с ледоколом. Караван вышел из припая в Карское море. В принципе, на этом первый этап ледовой проводки можно считать законченным.
Последним судном, вышедшим из Енисейского залива, стал теплоход «Капитан Кудлай». По открытой воде Северного Ледовитого океана к месту встречи с атомоходом все шли самостоятельно. Отдельно плавающие льдины и небольшие поля уже не представляли опасности для судов.
Во втором часу ночи 31 мая справа по борту появилась «Сибирь». По радио прозвучали слова приветствия. Затем капитан атомохода Зигфрид Адольфович Вибах объявил, что ледокол «Сибирь» берет под проводку караван из шести транспортных судов (к тому времени «Капитан Николаев» и «Никель» догнали нас) и двух ледоколов. С этого момента все подчиняются командам «Сибири».
Три сотни миль суда шли на запад по открытой воде. Мы уже начали шутить, что в тяжелом льду работали сами, а там, где его нет, идем под проводкой атомного богатыря.
