рядом с автошколой был расположен крупный вещевой рынок. Позже его снесли, и вокруг стало тихо и малолюдно. Но тогда в этом районе кипела и бурлила жизнь.
На самом подходе к автошколе был пятачок, где толпились таксисты. В надежде получить заказ они кидались навстречу любому прохожему, попутно, для повышения вероятности сделки, одаривая женщин цветистыми комплиментами.
Даже если такси мне не нужно, от возможности получить комплимент я не отказалась бы никогда. Поэтому подходя к группе таксистов, я невольно начинала улыбаться, и тогда ко мне подскакивал не один из них, а сразу все, кто был свободен. Проходя сквозь толпу улыбающихся и рассыпающихся в похвалах мужчин, готовых отвезти меня хоть на край света, я чувствовала себя превосходно.
До того самого дня, когда внезапный порыв заставил меня оглянуться назад, и я увидела Сашу, стоящего у ворот автошколы и смотрящего мне вслед. Что-то в его взгляде подсказало мне избегать подобного поведения, и теперь, выходя на улицу, я стала вести себя, как восточная женщина, опуская глаза вниз и прикрывая грудь шалью.
Но видимо, дело было уже сделано: Саша вновь стал мрачен.
36
Все Сашины разговоры с того дня стали сводиться к тому, что он стар, болен, беден и совершил в своей жизни множество ошибок.
Я никак не могла понять, к чему он клонит. Стар и болен – я не заметила этого. Беден – какое мне до этого дело? Были ошибки – да у кого же их нет?
Зачем он твердил мне об этом? Предостерегал, защищая меня от необдуманных поступков? Или искал поддержки и одобрения? Слово просил у меня прощения…
Где найти слова, чтобы дать пожилому мужчине уверенность в правильности прожитой им жизни? И в том, что впереди ещё так многое возможно…
Я пыталась, но он становился всё более замкнут.
37
Ведя учебный автомобиль, я всегда чувствовала Сашину поддержку. Саша рядом – и он справится с любой задачей. Находясь за рулём, я чувствовала себя так, словно машину всегда вёл он сам. Возможно, именно поэтому мне было строго запрещено переключаться выше второй передачи.
Все остальные уже ездили со своими инструкторами как положено, а кто-то даже бессовестно лихачил, мы же упорно держались на скорости не больше тридцати.
– Поднимай шлагбаум! Наши черепахи поехали! – кричал в будку старший мастер, и мы выползали за ворота.
– Почему не включить третью? – удивлялась я.
– Нельзя на учебной машине ездить быстро, это против правил, – возражал Саша.
– Как нельзя? – возмущалась я, – Все ездят!
– Пусть делают, что хотят, – невозмутимо отвечал мой инструктор.
– Но я же так не научусь! – волновалась я о предстоящем экзамене.
– Именно так ты и научишься! – повышал он голос, и я снижала скорость до позволенного мне уровня.
И всё же явная несправедливость не давала мне покоя.
– Ну
