сказал Володя и отвернулся.
Они вдвоём сидели на опустевшей кухне. Инну била крупная дрожь. Гости разъехались. Егор спал в гостиной, Лелька с мужем – в спальне.
– Извини, я не знала.
– Это ничего бы не изменило.
– Так ты остался один?
– Нет. Я живу с бабушкой. После того, как мамы… не стало… она очень плохо себя чувствует.
– С кем же ты ее оставил?
– С племянницей. Инна Михайловна, я очень благодарен вам, что вы позвонили мне и разрешили приехать. Я ведь чувствую, что Егор и Ольга были против…
– Что ты…
– Нет, правда. Я ведь вам соврал, Инна Михайловна. Простите меня. Я вообще никогда не видел отца. Он больше не приезжал в Тагил. Ни разу. Никогда.
Наверное, ей должно было стать легче, но сделалось почему-то только горше. Если Андрей действительно здесь, пока не истекли сорок дней, то пусть ответит: зачем он поступил так с ними со всеми?
– Я знаю, что он был прекрасным человеком. Вы его очень любили. И я любил. Любил то, что рассказывала о нём мама… Простите, я не должен всего этого говорить, наверное.
– Ты очень на него похож, – Инна горько улыбнулась, – но, я думаю, ты будешь лучше него.
– Вы злитесь, я вас понимаю. Я тоже злился на него. Очень долго злился. А когда позвонил Егор и сказал, что отец умер, я заплакал. Я ведь верил, что однажды он позвонит в дверь и скажет: «Здесь живет Володя Герасимов?», и я отвечу: «Да, папа, это я». Смешно, да?
Инна больше не могла сдерживаться. Она зарыдала, оплакивая Андрея, Володю и себя.
– Позвони, как долетишь, Володя, – тихо сказала Инна, пожимая его руку – сухую и сильную, как у отца.
– Обязательно, Инна Михайловна.
Егор стоял поодаль и делал вид, что изучает табло вылета, хотя на нем уже долгое время горели китайские иероглифы.
– Егор, – негромко позвал Володя.
Они посмотрели друг на друга. Егор подошёл, протянул ладонь и сказал сухо:
– Будешь в Питере – звони. Поможем.
– Нет уж, лучше вы к нам в Тагил, – и он смущенно рассмеялся. – До свидания.
– До встречи, Володя.
– Пока, – Егор снова уткнулся в табло.
Володя, сгорбившись, зашагал к стойке авиакомпании. Он был очень похож на отца.
199106
Он повертел в руках скрипучую пластиковую упаковку. К счастью, торт не помялся, когда он резко затормозил, потому что какому-то идиоту взбрело в голову нестись через дорогу возле Горного института.
Торт был такой, как любит мама – большой, круглый, как шляпная коробка, с вензелями и кипенным кружевом взбитых сливок. Иногда ему казалось, что такие торты – жирные, сладкие – не ест уже никто, кроме них, Ковалевых, но мама даже смотреть не желала в сторону модных тирамису и чизкейков. Хорошо хоть, что масляный крем не просит… Перед его глазами тотчас замельтешили пышные кремовые розы – он их терпеть не мог, от каждого
