маленькие смерчи, плясали пылинки. – Согласна?
– Конечно, господин.
– Твои глаза никогда не обманут меня, Бриенна. Научись лгать, не меняясь в лице.
– Я поразмыслю над вашим советом.
Он склонил голову к плечу, не отводя от меня взгляда.
– Не хочешь сказать, о чем на самом деле думаешь?
– О солнцестоянии, – ответила я чуть быстрее, чем следовало. Это была не вся правда, но я и представить не могла, что заговорю с Картье о письме дедушки. Он мог потребовать, чтобы я прочла его вслух.
– Увы, этот урок пропал зря, – заметил он, поднимаясь на ноги.
Меня разочаровало, что Картье прерывал наше занятие. Сейчас мне нужно было все время, которое он мог на меня потратить. Несмотря на это, я испытала облегчение. Теперь ничто не отвлекало меня от письма дедушки, лежавшего в моем кармане, как раскаленный уголек.
– Посвяти остаток вечера самостоятельным занятиям, – предложил он, указывая на книги на столе, и добавил: – Возьми их, если хочешь.
– Да, благодарю вас, господин Картье. – Я встала и сделала реверанс. Не глядя на него, взяла книги и, вне себя от беспокойства, покинула библиотеку.
Я направилась в сад – под сень изгороди, чтобы Картье не увидел меня из окна. Небо было хмурым и серым, надвигалась гроза, так что я села на первую попавшуюся скамейку и отложила книги в сторону.
Вытащив дедушкино письмо, я помедлила, держа его в руках. Мое имя, выведенное его неровным почерком, казалось кляксой на пергаменте. Я сломала красную восковую печать и дрожащими пальцами развернула письмо.
7 июня 1566 года.
Дражайшая Бриенна,
прости, что так долго не отвечал. К несчастью, боль в руках только ухудшилась. Лекарь посоветовал мне меньше писать или нанять секретаря. Должен сказать, я очень горжусь тобой, и твоя мать, моя милая Розали, тоже гордилась бы, знай она, что через несколько дней ты станешь госпожой страсти. Пожалуйста, напиши мне после солнцестояния и расскажи о покровителе, которого обретешь.
Что до твоего вопроса… Боюсь, ответ тебе известен. Имя твоего отца не стоит упоминания. Твою мать очаровали его красота и сладкие речи, и, мне кажется, оно не принесет тебе добра. Да, ты – дитя двух королевств, наполовину мэванка. Но я не хочу, чтобы ты искала его. Наверняка ты найдешь в нем те же пороки, что и я. И нет, моя дорогая, он не справлялся о тебе ни разу. Помни, что ты – незаконнорожденная, и большинство мужчин исчезают, едва услышав это слово.
Помни также, что я храню тебя в сердце как настоящий отец.
С любовью, дедушка.
Я скомкала лист в кулаке. Мои пальцы стали такими же белыми, как бумага, глаза защипало от слез. Было глупо рыдать из-за этого письма, из-за очередного отказа назвать мне имя отца. Прошли недели, прежде чем я собралась с духом и задала этот вопрос.
Я отважилась написать дедушке,
