приказ и за это поплатились. Идет война, Игнатьев. Кстати, а как ты выбрался?
– Да рванул к церкви, ваши не заметили.
– Тебе повезло.
– Ага, повезло. Да после этого меня сельчане на куски разорвут и партизан ждать не станут. Возьмите меня с собой, а?
– А кто здесь службу нести будет?
– Да какая теперь тут служба, господин оберштурмфюрер? Для наведения порядка потребуется не менее двух десятков полицейских с автоматами и не местных, чтоб на селе семей их не было. Придется усиленные патрули выставлять. Одному тут хана. Возьмите, герр оберштурмфюрер. Очень прошу. Ведь я служил вам.
– Ты служил не мне, а великой Германии, Третьему рейху. Давал клятву до конца жизни своей бороться с ее врагами, так?
– Так точно!
– Ну тогда исполни долг до конца. У тебя семья есть?
– Тут нет, вывез, как и старший полицейский, в дальний район к родственникам.
– Значит, твоей семье ничего не грозит?
Полицейский пожал плечами.
– Вроде нет.
– Помолчи.
К взводному подошел командир отделения.
– Разрешите доложить, герр оберштурмфюрер?
– Докладывай.
– На площади тела двенадцати мужчин, двадцати одной женщины, шести детей и подростков. Среди мужчин староста и один полицейский. Всего тридцать девять трупов.
Командир взвода повернулся к младшему полицейскому, выхватил пистолет и выстрелил. Тот и понять толком ничего не успел, рухнул под ноги офицера СС.
– Сорок, шарфюрер. Для ровного счета. Все равно этому полицейскому долго не прожить даже в райцентре. Хорошая работа. Сворачиваемся, уходим в Горош.
Эсэсовцы бросились к бронетранспортерам, и вскоре колонна ушла из расстрелянного села. А к убитым родственникам с воем бросились жители села, оставшиеся в живых.
Командир роты СС услышал выстрелы на полпути к Лозе.
«Как бы не разбежались люди в деревне. Хотя не должны. Восемь километров впереди. Выстрелы там вряд ли слышны», – подумал он и оказался прав.
Народ из Лозы не разбежался. Староста Косарев с полицаями успокоили его.
В 9.10 на площадке у сельмага и бывшего сельсовета встали бронетранспортер и грузовой тентованный «Опель». Из грузовика выскочили полицейские, из бронетранспортера – четверо эсэсовцев с автоматами.
Командир роты тоже спустился на землю и кивнул Калачу.
Тот подозвал своего заместителя Лыкина и распорядился:
– Степа, давай ребят по домам! Пусть сгоняют всех сюда.
К ним подошли староста, полицаи Буганов и Шмаров.
Калач взглянул на Буганова и спросил:
– Евреи на месте?
– Так точно, Мирон Фадеевич. Сам ночью от соседа смотрел за подворьем.
– Молодец, это тебе зачтется. – Он повернулся к гауптштурмфюреру, подошедшему к ним, и доложил: – Клиенты
