Надежда Анатольевна, то, что произошло вчера, было для вас полной неожиданностью? Иначе говоря, не приходило ли вам в голову, что рано или поздно политическая карьера вашего мужа может окончиться плохо?
Она кивнула:
– Да, приходило. И не раз.
– Какие основания были для этого?
– Никаких… То есть, знаете, это можно назвать предчувствиями. Я чувствовала: что-то будет. И скорее всего, что-то нехорошее…
– Но какие-то конкретные поводы для этого были? – упорствовал я.
Она подумала.
– Нет… Скорее всего, не было. Просто те люди, которые вились вокруг Коли, не внушали мне никакого доверия. Это были просто пиявки, которым нужно было протолкнуть его в Думу, чтобы потом сосать кровь.
– Вы можете назвать кого-нибудь из них?
Она покачала головой:
– Нет. Я не общалась с ними.
– Хорошо. Остался последний вопрос. Где находятся документы, с которыми работал Николай Александрович? Его бумаги, черновики, наброски? Вы понимаете, в этом деле любой намек может сыграть решающую роль.
Она подняла руку в знак того, что все понимает.
– Последнее время он работал на даче. Часто после работы ехал прямо туда. Иногда я видела его раз в неделю, конечно не считая телевизора.
– Нам нужно посмотреть его бумаги. Причем чем скорее, тем лучше.
– Конечно. Это можно сделать прямо сейчас…
Через десять минут мы ехали по направлению к даче Филимоновых.
– Значит, вы не были знакомы ни с кем из окружения вашего мужа?
Она покачала головой.
– А тот человек, с которым вы познакомились на банкете?
Филимонова пожала плечами:
– Я и видела его несколько раз всего. Я не знаю, какое отношение он имел к Коле. Хотя мне показалось, что остальные говорят с ним как-то особенно…
– Что вы имеете в виду?
– Ну… с каким-то почтением, что ли…
– Как вы это объяснили для себя?
– Никак. Я просто заметила это – и все.
– Зовут его, вы говорите…
– Эдик.
– А фамилия?
Надежда Анатольевна наморщила лоб:
– Не помню. Но какая-то странная была фамилия. Очень необычная.
– А чем он занимался?
– Знаю только то, что вам сказала, – он врач-кардиолог.
Странно. Какое отношение имеет врач, да еще кардиолог, к политике. Хотя не скажи, Турецкий, вспомни девяносто шестой год, тогда врачи и именно кардиологи играли ой какую роль… Во всяком случае, надо будет запомнить.
Столб черного дыма я заметил издалека. А когда мы подъехали к даче, то сомнений не осталось – деревянный дом Филимоновых пылал как огромный факел. Пожарники, вызванные, по-видимому, соседями, пытались
