самолете поспать не удалось – пришлось, внимательно изучая карты, выискивать кратчайший путь к цели. Получившиеся основной и запасные маршруты Рахат загрузил в навигатор.
В небольшом городке ждала свежая, только что купленная компанией машинка – «Жигули», «двенашка». Лучшее, что можно здесь достать. Торопливо забросил снаряжение в багажник, кряхтя, подкатил двухсотлитровую бочку с бензином. Задние сиденья были сняты. На их место вдвоем с пилотом они, поднатужившись, впихнули глухо плеснувшую емкость. Мимоходом Рахат порадовался, что не взял команду: места осталось только для клиента.
– Гони! – напутствовал пилот.
Рахат прыгнул на водительское, с хрустом воткнул передачу. Машина понеслась по узким улицам, как ракета. Однотипные серопанельные дома скоро сменили поля, дачные домики, замелькали деревья. Поначалу вдавливал педаль так, что полик хрустел, вот-вот проломится, а подошва чиркнет по асфальту, но через полчаса недосып и усталость взяли свое, напряжение спало. Впереди лежал долгий и нудный, как поминальный обед, путь в деревню Печенеги. Там, в подполе одного из домов, обложенный снегом, ждал сбитый разворачивающейся машиной клиент. Рахат всегда избегал слова «мертвый», – просто клиент. Снег, сохранившийся с зимы в подполах некоторых домов, собирали со всей деревни: команда Рахата отреагировала быстро, дав необходимые указания.
Он включил радио, мельком глянул на спидометр. Скорость под двести: пока асфальт, нужно копить фору. Хорошо, дороги пустые, людей здесь мало, зато много деревьев, рек, озер и прочей пасторали. Ушел с музыкальной волны – так устанет быстрее – на центральный новостной канал. Ничего интересного. К тому же сигнал вскоре прервался.
Чтобы избежать опасной монотонности дороги, Рахат стал подсчитывать, сколько и как он может сэкономить из отведенных двадцати часах, если все пройдет без происшествий, выходило немало. Четыреста километров по асфальту – чуть больше двух часов, если грунтовка в годном состоянии и он сможет держать на ней под сотню – еще шесть. Десять минут на обработку и погрузку тела клиента. И восемь часов обратно. Еще нужно добавить время, что уйдет на шесть дозаправок машины. Поест на ходу, в туалет – тоже: на этот случай надел подгузник, огромный, как парашют.
Если не подведет машина, если работают заправки, отмеченные на маршруте, и не придется возиться с огромной и тяжелой бочкой, успеет. Если уложиться в двадцать часов – мозг клиента пострадает лишь на пятьдесят процентов – необходимый для успешного восстановления личности минимум. Если быстрее – шансы увеличатся, образуется подушка безопасности, останется время на непредвиденное. Значит, нужно уложиться!
С этими мыслями Рахат снова что есть силы надавливал на педаль.
Он немало провел за рулем, чтобы знать – когда крутишь баранку в одиночку, всего через сотню километров начинает казаться, будто уже едешь вечность. Километры не мелькают, их преодоленное количество увеличивается мучительно медленно, и, если пейзаж за окном уныл и однообразен, водителя неумолимо клонит в сон. Особенно если он не спал больше двух суток. Особенно
