это место? – спросил он по-английски. Испанка промолчала, а Баррет попытался подобрать уцелевшие в памяти чужие слова.
– Cartagena?
– Не мучайся, англичанин, – послышался довольно бодрый голос де Ланды.
– Она сносно знает ваш язык, просто не любит на нем изъясняться. Оно, впрочем, и неудивительно. Лусия Сармиенто родом с Айла Баллена, как раз оттуда, где порезвились английские негодяи.
– Честно признаюсь, порезвились.
– Как ты сейчас?
– Горячка почти исчезла.
– Лусия сама занималась твоим плечом, она же вытащила застрявший осколок. Можешь благодарить сеньориту за спасение жизни и руки, только, клянусь своею шпагой, благодарность свиньи была бы ей дороже. Баррет попробовал подвигать предплечьем. Где-то глубоко, возле самой кости, болело, повязка, перекинутая через шею, плотно удерживала правую руку возле груди.
– Держать что-нибудь, кроме ложки, ты сможешь только через месяц. По правде говоря, спокойствия ради, я предпочел бы видеть тебя и вовсе одноруким, но моя Лусия слишком старательный врач. Она тебя ненавидит, но не способна причинить больному вред. Баррет повернул голову в сторону окна, Сармиенто старательно уклонялась от разговора – все тот же темный безликий силуэт на светлом фоне проема.
– Muchas gracias, sen rita. Она не ответила.
– Как я очутился здесь?
Де Ланда самодовольно улыбнулся.
– Пришлось пойти на остроумный обман. Я заявил Родригесу с самым искренним видом, что ты мой горячо любимый родственник, давным-давно потерянный на Айла Балена. Чувствительные дамы, плывшие на «Хироне», готовы были прослезиться от такой баллады. По счастью, никто из них не заглядывал близко в твои лживые разноцветные глаза.
– Ладно, и что теперь?
– Конечно, я терпеть не могу подонков из английских колоний, но дело прежде всего, иногда оно важнее даже приятной мести. Одним словом, я хочу предложить тебе сделку. Во-первых, ты не попытаешься сбежать или выкинуть какую-нибудь шутку наподобие поножовщины. Во-вторых, ты поможешь мне в предприятии, которое я собираюсь устроить. Не беспокойся, оно не будет вредить Англии, и ты останешься чист перед губернатором Шарпом, да и перед Морганом тоже.
– Если я соглашусь?
– В случае успеха ты получаешь жизнь, свободу и четвертую часть добычи. В случае, если дело сорвется не по твоей вине, – все то же самое, за исключением денег. Если ты откажешься, я тебя убью.
– Что за дело?
– Все то же самое – сокровища Теночтитлана.
– Ты что, способен мне поверить, если я отвечу «да»?
– Может быть, очень может быть… Де Ланда отошел в сторону, так что Баррет потерял его из виду, и тут же вернулся, держа под мышкой толстую книгу. Ее потрепанный переплет украшали сомнительные пятна цвета засохшей крови.
– Вот. Смотри, Педро, у меня завалялась протестантская библия. Ты дашь мне клятву на ней, точно
