в таком букете должна в полтора раза превышать размер вазы, «соэ» равняться трем четвертям «син», а «хикаэ» – трем четвертям «соэ». И еще угол наклона. Основная ветвь должна быть наклонена вправо под углом 45°, вторая влево под углом 15°, третья так же вправо под углом 75°, и все три ветви наклонены вперед.
Леонидов мгновенно выпал в осадок от всей этой тарабарщины и на пару минут растерялся. Лейкин же все бормотал непонятные ему слова и при этом возился с линейкой, транспортиром, распорками и своими корявыми ветками. Леонидов уже пожалел о том, что пришел.
– Чего-то я не догоняю, – покачал головой он, на что Лейкин не прореагировал, занятый горшком и раковыми опухолями на кривых ветках. То любовно гладил их, то разворачивал к свету, причмокивая при этом и с вожделением облизывая губы.
«Кто сказал, что он голубой? – подумал Алексей. – Он не голубой. Он – сумасшедший! Какие тут жены! Какие дети!» Леонидов почти потерял терпение, когда Лейкин закрепил последнюю ветку в вазе и отошел на пару шагов, потом, окинув нежным взором композицию, произнес:
– Красота, а? Что скажешь?
– А мне? Можно?
– Что можно?
– Чуть-чуть поправить?
– Ну, давай, – слегка опешил Лейкин.
«Ну, не убьет же он меня?» – подумал Леонидов и решительно стал обламывать на одной из веток сучки. С особенным наслаждением тот самый, покрытый лишаем. Ему показалось, что Колька застонал. Алексей меж тем отщипнул с пяток красных ягод и несколькими легкими щелчками порушил все правильные Колькины углы. Раскидал на глазок ветки в вазе и, счастливо улыбнувшись (конец уродству!), отошел от стола:
– Ну, как? Что скажешь?
Выражение Колькиного лица Алексею не понравилось. «За лишайник обиделся», – подумал он. И вдруг услышал:
– Почему опять не я?! А? Ладно, хватит, пойдем чай пить.
Столик был накрыт посреди каменного грота. Алексей долго вертелся в кресле, прежде чем сообразил, чего здесь не хватает. Ведь денег в ремонт вбухано немало. И мебель не дешевая, на заказ. И все коряги расставлены, без сомнения, при помощи той же линейки и транспортира. С соблюдением пропорций и углов. Души нет. Холодно, неуютно и вроде бы даже сыро. Все сделано словно для того, чтобы кому-то что-то доказать. А творчество – это не утверждение собственного «я», а его вечный поиск. Похоже, Лейкин-то заблудился! Дались ему эти углы!
– Вы по-прежнему вдвоем живете с мамой? – спросил Алексей, размешивая сахарный песок в стакане с чаем серебряной ложечкой. Анна Валентиновна гремела кастрюлями за тонкой перегородкой на кухне. Леонидов не исключал, что она подслушивает.
– Да, вдвоем, – кивнул Лейкин.
– Развелся или закоренелый холостяк?
Тот поморщился, но от прямого ответа уклонился:
– Сложный случай.
– Слушай, а у нас в доме двух женщин убили! И обеих за последнюю неделю!
– Да. Я знаю, – Лейкин слегка побледнел.
– Жена сказала, что одна из них в цветочном
