были залиты слезами, но не это было самым ужасным: красные и голубоватые пятна покрывали половину ее лица. Сердце больно сжалось, и я невольно подняла взгляд на мистера Бофорта.
Он же и бровью не повел. Я бы никогда не подумала, что смогу ненавидеть этого человека еще сильнее, чем прежде, но в этот момент мне хотелось броситься на него и причинить ему ту же боль, что он доставил Джеймсу и Лидии.
– Что случилось? – спросил Рэн, переводя взгляд с Лидии на Джеймса. – Для чего эти чемоданы?
Оба выглядели так, словно находятся в шоковом состоянии.
– Лидия, пора, – прозвучал голос мистера Бофорта. Он прошел мимо нас и спустился по ступеням к автомобилю. Затем демонстративно открыл дверцу.
– Папа знает о беременности. Я… я должна уехать, – выдавила Лидия. – К моей тете.
– Беременности? – переспросил Рэн, наморщив лоб.
Джеймс сильнее стиснул плечи Лидии.
– Я беременна, – прошептала Лидия. – От Грэхема Саттона.
Рэн уставился на Лидию, раскрыв рот, чтобы что-то сказать, но снова закрыл его. Очевидно, у него пропал дар речи.
– Лидия! – взревел мистер Бофорт.
Во мне поднялась паника.
– Я могу что-нибудь сделать? – спросила я. В воздухе повисло отчаяние – то, с чем я никак не могла справиться. Особенно когда оно обрушивается так внезапно.
– Есть хоть что-то, что я могу сделать? – в панике воскликнула я.
Она отрицательно помотала головой и вытерла слезы:
– Нет. Я… я позвоню тебе, как только у меня снова будет телефон.
– Хорошо, – хрипло ответила я.
Она медленно отделилась от Джеймса и пошла вниз по лестнице. Еще никогда я не чувствовала себя такой бессильной.
– Руби, – тихо сказал Джеймс. Он нерешительно взял меня за руку и погладил большим пальцем по тыльной стороне ладони.
– Я клянусь тебе, что не отправлял эти фото Лексингтону.
В голове путались мысли, и я не знала, на чем мне сосредоточиться. У Джеймса, похоже, были аналогичные ощущения.
– Я бы хотел тебе все объяснить, но не могу отпустить Лидию с отцом в Бекдэйл. – Он сжал мою ледяную ладонь. – Прошу, поверь мне.
Я думала о том, что мы пережили с Джеймсом за последние несколько месяцев. Что мы пообещали быть откровенными друг с другом, всегда оставаться рядом и не позволять чему-либо встать между нами.
Сейчас неподходящий момент для разговора. Но если еще пару часов назад я была уверена, что больше не хочу видеть Джеймса, то теперь знала, что готова выслушать его объяснения.
– Я не могу ждать вечно, – призналась я. – Ты меня сильно ранил.
– Я знаю. Мне очень жаль. Но я прошу тебя – в последний раз, – тихо сказал он.
Я кивнула и отпустила его руку.
Джеймс повернулся к Рэну:
– Остальные не знают о беременности. Пожалуйста, сохрани это в тайне.
Рэн
