как рыцарский доспех.
Клюв я взял в качестве трофея. Продам. Или закажу у мастера наплечник, будет удобно таранить плечом ветхие стены.
«Вампир» насытился, счетчик зарядов увеличился на единицу. Щелчком рычажка я отправил оружие спать.
Передышка…
Где-то по ту сторону завала пируют два волкоршуна. На весь потолок дыра, в ней вид на высокий зал с колоннами и балконами.
Ремень через плечо, и еще горячая пушка села меж лопаток. Я подобрал дробовик, затвор дважды клацнул, сплюнув гильзу и зажевав патрон. Ружье тоже на покой, под плащ. Кожаный глянец оттираю от крови и пыли.
Плечо нагрето смышом. Борис чихнул, лапки умывают мордочку.
– Верно, малыш. Столько архитектурного добра в мусор, то еще расточительство, куда Арх смотрит…
Я взобрался по ступенькам завала на этаж выше.
Глаза нашли между колоннами арку, иду туда. Странно, но любая щель, какую ни выбери, может привести к цели, если знать хитрости.
А цель сейчас – убежище недалеко от Колыбели. Некрополь.
Прогоняю в мозгу алгоритм: коридор прямо, коридор влево, на середине разбить стену слева, при этом думать о мятежном принце, о его стальном склепе. Если по ту сторону вновь будет коридор, цикл повторить. И повторять, пока за проломом не окажется некрополь со склепом мятежного принца.
Не знаю, кто в том склепе, взломать не удалось даже с помощью плазмы. Но судя по тексту на стенах – аж на тридцати трех языках! – там покоится некий мятежный принц, которого однажды воскресит невинный ребенок, и принц совершит кровавое возмездие…
Я не понял, против кого принц бунтовал и где вообще было дело, но склеп – главный маяк моего убежища, найти некрополь без этого ориентира в бесконечности Руин, среди миллиардов других некрополей, невозможно. А с ним я смог сделать то место своим приютом, куда возвращался много раз, методом проб и ошибок совершенствуя алгоритм. Раньше искал долго, не алгоритм был, а ленточный червь. Но теперь в цепочке лишь три-четыре звена.
Пока иду, вспоминаю паренька, которого спас. В сознание лезут сцены, не делающие мне чести: ору на мальчика, упрекаю, бью по щеке…
Не сразу до меня дошло, что образы извлекаются из памяти не в естественном порядке – их фильтрует для меня мой маленький друг.
Я повернул голову. Смыш на плече, мне в глаза смотрят черные бусинки.
– Да-да, я был с ним слишком груб.
«Жестоко».
– Ты знаешь, малыш, я не хочу ни с кем сближаться. А то слово за слово, и сдружились бы, а я… не хочу терять. Или быть кинутым. Доверять можно только себе. Ну и тебе, конечно.
Я погладил смыша, улыбнулся.
– Мы друзья, разве мало?
«Друзья».
– И потом, глупо было выходить за стены города одному, без опыта. Хотя его отец тоже хорош, держит сына взаперти, не учит, будто надеется продержать там всю жизнь, как тепличное растение…
«Мир опасный».
– Верно,
