тихонько что-то напевала и медленно проводила гребнем по густой волне. Казалось, что она не слышала Странника, погруженная в свои мысли.
– Свет дому твоему, хозяюшка, – обратился он к ней. – Не подскажешь ли, где я могу найти Мару-целительницу?
– И тебе благодати, добрый путник, – ответила девушка, не оборачиваясь. – А зачем тебе Мара потребовалась?
– Да конь мой прихрамывает. Говорят, что она может помочь, коня вылечить. Хочу просить ее о помощи. Никакого золота не пожалею.
– Правду говорят люди. Но вот только золото твое мне не нужно, – она резко встала и обернулась.
Мара представлялась ему совершенно не такой, какой он ее увидел. По рассказам она казалась старухой с недобрым взглядом черных глаз, чье лицо горе избороздило морщинами, а волосы убелило сединами. По голосу, который он слышал в таверне, – женщиной с жесткими и отталкивающими чертами, больше похожими на мужские.
Но Странник не ожидал, что оборотница – молодая женщина, высокая и тонкая, как осинка. Левая половина ее лица была обезображена темно-коричневыми морщинистыми шрамами от пожара. Левый уголок губы, оттянутый шрамом вниз, и изуродованное веко, наполовину закрывшее безбровый глаз, застыли в вечной гримасе боли и горя. Правая же половина была бледновата. Черты, не тронутые огнем, показались ему приятными и миловидными. Неповрежденный глаз под темной дугой брови был большим и красивой миндалевидной формы. Яркие синеватые глаза отливали сталью. Их насмехающийся взгляд не казался ни добрым, ни теплым. Скорее, острым и очень усталым. Из-под чуть оттопыренной верхней губы виднелись крупные зубы, а напряженные мышцы небольшого, немного непропорционального подбородка создавали впечатление скрытого упрямства. Длинная белая рубаха доходила до щиколоток. Из-под нее виднелись голые стопы. Одна из них была белесой, а вторая – коричневой и бугристой.
Бровь на красивой половине лица иронически выгнулась.
– Коня показывай, – велела она. В голосе – ни намека на елейность, которую он слышал накануне в таверне.
Странник коротко кивнул и пошел туда, где оставил Бурьяна. Мара последовала за ним, неслышно ступая босыми ногами по влажной траве.
– Вот, – он указал на вороного.
Бурьян поджимал под себя переднюю левую ногу и тяжело дышал. Она подошла к нему, и тонкие пальцы ласково коснулись жесткой шерсти морды.
– Что с тобой, красавец? – обратилась она к нему. Тот доверчиво ткнулся носом ей в ладонь и шумно выдохнул. – Что случилось с тобой? Где ж тебя так, а?
Конь тонко заржал, словно жалуясь, и положил свою тяжелую черную голову на хрупкое плечо.
– Ну и как тебя зовут, красавец? – шепотом спросила Мара, проводя ладонью по заплетенной гриве.
– Бурьян, – произнес Странник.
Он удивился такому поведению своего четвероногого друга. Конь обладал редким норовом и никого не подпускал к себе, кроме хозяина.
Ведунья
