фиксирующего геля. Сравнительно недавно он начал открыто встречаться с мужчинами, хотя Макс и Куки давно знали о его гомосексуальных наклонностях – знали и нисколько его за это не осуждали. Другое дело, его властный и крутой отец, который, к счастью, ни о чем пока не догадывался. Гарри не раз говорил, что, если отец что-то пронюхает, он как минимум лишит его наследства. А может, и еще чего-нибудь.
– «Дом блюзов» – отстой! – решительно заявила Макс, сверкая своими изумрудно-зелеными глазами. – Там всегда полно крезанутых фанатов и прочих неудачников. Кроме того, в Зал Основателей нам все равно не попасть.
– Почему? – удивилась Куки и потянулась за стоящей на прикроватном столике банкой севен-ап.
– Да, почему? – вторил Гарри. – Мне казалось, ты сумеешь пробраться куда угодно.
– Я могу пробраться куда захочу, – объяснила Макс, отбрасывая на спину гриву таких же черных, как у матери, волос. – А Зал Основателей – просто притон древних рокеров, которые только и делают, что пригоршнями лопают «Виагру» да вспоминают, как они зажигали лет этак …цать назад. Нет, на фиг надо!
Куки глупо хихикнула.
– Мой папец точно принимает «Виагру», – сказала она, делая из банки большой глоток. – И именно пригоршнями. Не меньше десятка таблеток за раз.
– Все старики так делают, – авторитетно заявил Гарри. – Без этого у них не встает.
– Тьфу на тебя! – фыркнула Куки. – Как представлю своего папца с эрекцией – так прям блевать тянет.
Глядя на них, Макс подумала, что ее друзья, какими бы клевыми они ни были, способны утомить кого угодно. Она, Куки и Гарри дружили давно; они вместе росли, ходили в одну и ту же школу, вместе пережили немало приключений, как веселых, так и по-настоящему ужасных, но сейчас Макс казалось, что она намного обогнала обоих, став взрослее и серьезнее, тогда как они так и остались инфантильными подростками. Про себя Макс уже решила, что, как только ей исполнится восемнадцать, она сразу сбежит в Нью-Йорк, а там… Свобода! Полная свобода и независимость! Нет, не то чтобы родители ей надоели, просто… Просто о том, чтобы хотя бы сравняться с ними, нечего было и мечтать. Лаки, к примеру, обладала невероятно сильным характером: в жизни она добилась всего, чего хотела, а это не по плечу и большинству мужчин. Ленни был невероятно талантливым сценаристом и не менее талантливым режиссером, снимавшим собственные независимые ленты, которые регулярно собирали самые престижные международные награды. В глубине души Макс ужасно гордилась обоими, однако ей надоело, что окружающие относятся к ней только как к дочери Лаки Сантанджело и Ленни Голдена. Ну и кроме того, она была по горло сыта требованиями матери, которой хотелось, чтобы Макс взялась за ум и нашла себе достойное занятие в жизни.
Пожалуй, единственным из членов семьи, кто не вызывал у нее раздражения и кому она могла бы подражать, был ее старший брат Бобби. Ему-то удалось вырваться из тени родительской
