откуда в комнате появились две молодые девушки-порторанки, очевидно, служащие в доме ученого. Они внесли первые блюда, и комната сразу же наполнилась ароматами свежеприготовленной еды. Поставив блюда на стол, служанки удалились, а Вера подумала о том, что, может быть, и сейчас в еду подсыпано снотворное или даже что-то гораздо хуже него. Первым ее побуждением было не притрагиваться к пище, но Одиус, заметив ее смущение, удивленно сказал:
– Отчего же вы не пробуете? Это блюдо имеет восхитительный вкус!
В залог того, что он говорит правду, Одиус сам уверено и даже неприятно жадно приступил еде. Впрочем, девушка не сомневалась в том, что в его-то тарелке нет никаких дополнительный ингредиентов. Заметив, наконец, что гостья все же не притрагивается к пище и как будто опомнившись Одиус воскликнул:
– Ох! Простите меня! Совсем забыл. Я так давно не принимал у себя гостей, что совсем позабыл об этикете. Я ведь не предложил вам вина! Простите меня, простите!
С этими словами он встал, собственноручно открыл бутылку из темного стекла, стоявшую на столе, и Вера почувствовала терпкий аромат красного сухого вина. Ученый торопливо разлил его по бокалам. Бардовая жидкость в отблесках пламени камина показалась девушке кровавой.
– Я очень давно не принимал гостей и тем более женщин, – вновь извинился он, делая ударение на последнее слово. – Я совсем забыл, как это – быть гостеприимным. Но отчего же вы все-таки ничего не едите? Неужели вы думаете, что еда отравлена?
Глядя в встревоженные глаза ученого, Вера поняла, что если она совсем не будет ничего есть, то вряд ли сможет хоть что-нибудь узнать. Зато при таком раскладе она имеет очень высокие шансы вывести гостеприимного хозяина из себя, а этого совершать ей очень не хотелось. Делать было нечего, если уж она начала эту игру, то играть придется по его правилам. Тем более, что обратного пути у нее все равно уже нет. Решив для себя так, девушка подняла бокал с вином, кокетливо улыбнулась ученому и сказала:
– Я всего лишь хотела выпить за вас и за то, что мы наконец-то встретились.
Она лукаво посмотрела на ученого сквозь стекло бокала и улыбнулась. Этого было достаточно, чтобы Одиус успокоился и расцвел. Он снова сел на свое место и завел беседу о малоприятном для него климате этой планеты, о недавнем неурожае, о быстротечности местных суток и о многих других малоинтересных для Веры вещах. Говорил он очень пространно и часто отвлекался, но Вера не прерывала его, лишь изредка задавая уточняющие вопросы, чтобы дать понять собеседнику то, что его рассказ ей интересен. Одиус более не следил за тем, ест ли она или пьет, и это вполне устраивало его гостью, которая, конечно же, почти ничего не пила и ела только для вида. Впрочем, при желании и этого могло быть достаточно, поэтому, когда спустя некоторое время никакой сонливости и других подозрительных симптомов не возникло, у девушки появилась смутная уверенность в том, что в еду все-таки ничего не было подмешано, и это заметно ее успокоило. Но в тоже время
