style="font-size:15px;"> Завтра все на хлебокомбинате будет известно. Илюшин обязательно проговорится, не станет молчать. Ну и что? Он не переживал. Лидушка – не девочка. Люди взрослые. Сидели на кухне. Лидушка была в серой тонкой кофте, короткая в клетку юбка, черные теплые колготки. Она пила вино, к водке не притронулась. Курила. Скоро опьянела. Она собралась было домой, но походка ее была не твердой; шатало. Да уже и темно было.
– Куда ты сейчас пойдешь? Оставайся, завтра на работу. Рано вставать.
И Лидушка осталась: у нее не было выбора. Она прошла в комнату, села на диван. Он устроился рядом.
– Лидушка, ты мне очень нравишься.
– Подожди. Не приставай, – взмолилась Лидушка. _– Дай мне прийти в себя. Понимаешь, я устала от Виктора.
Кто-то на хлебокомбинате говорил, что у Виктора случаются припадки, но кто именно говорил, он никак не мог вспомнить.
– Ну подожди, – отворачивалась Лидушка, прятала лицо. – Не торопись.
Вдруг она подалась вперед и – поцелуй ее был таким долгим, что он с трудом перевел дыхание. Вот так надо целоваться, словно говорила Лидушка. Она наотрез отказывалась ложиться спать.
– Но у меня нет второй кровати.
– Я буду спать на полу.
– Ну как «на полу»? Разве я могу позволить такое? Ты где будешь спать, у стенки? Я тебя не трону. Буду лежать, как агнец, – нес он околесицу. – Не веришь?А ты проверь.
Лидушка, наконец, легла, но раздеваться не стала. Примерно через полчаса она лежала голая. Он раздел. Лидушка ничего не слышала, спала; а, может, просто не хотела слышать, притворялась спящей. Еще одним любовником у Лидушки на хлебокомбинате стало больше. Он проснулся – на кварцевых настенных часах было ровно шесть. Лидушка вроде как спала.
Она лежала на самом краю кровати, отвернувшись. И так – всю ночь. Он еще полежал минут двадцать и встал. Он уже позавтракал, когда Лидушка встала. Молча прошла в ванную, умылась, закурила, накрасила перед зеркалом в прихожей губки и ушла, даже не попрощавшись.
Ужин явно не удался, хотя, как сказать: он получил, что хотел. Лидушка просила не торопиться, подождать; он, насильник, не хотел ждать. Нехорошо получилось, не по-людски. Он дал себе слово больше не насильничать.
Чтобы опять встретиться, поужинать, Лидушка только плечами пожимала: не знаю, некогда. Раз она все же нашла свободное время, но в последний момент появились какие-то срочные дела, и она отказалась. Он не знал как и быть: Лидушка все время была занята, при деле.
Это было в субботу, около десяти часов вечера. Он поужинал, хотел уже ложиться, что-то нездоровилось, и – звонок. Когда открыл, глазам не поверил – на лестничной площадке стояла Лидушка, изрядно подвыпивши, рядом – Томка, ее близкая подруга. Та также работала на хлебокомбинате, кладовщица; на два года старше Лидушк. Томка была совершенно трезвая.
– Мы в гости, можно? – кривляясь, спросила Лидушка.
– Конечно, конечно.
Он не ждал гостей. Но в холодильнике так все было – фрукты, спиртное, колбаса.
