сердитыми глазами.
– Всё, Мири, примеряй, покупай, я оставлю тебе карту, и пройдусь по центру, – он вручил ей кредитку.
– Что это за карточка?
Мирослава вертела его кредитку, девицы завистливо смотрели на неё.
– Это карта для оплаты покупок, – сказал Даниель, чувствуя себя учителем в первом классе.
– Дамы, – обратился он к продавщицам, – полная помощь синьорине, я на вас надеюсь.
Он, игнорируя умоляющий взгляд Мирославы, быстро вышел.
«Странная девушка: шарики, конфеты, собаки, дети, всё это привлекает её, а одежду ей не надо, на кредитку смотрит, как будто не видела никогда. Точно, девочку не пускали никуда, вот она и сбежала. Я тоже сбежал когда-то и тоже ничего не знал, и не умел».
Он вспомнил то время, когда ушёл от материнской опеки, и как бытовые проблемы обрушились на него. Он хорошо понимал Мирославу и стал спешить, боясь надолго оставлять её. Он собирался купить ей подарок, хотел, чтобы ее родниковые глаза засияли радостью.
– Украшение, конечно же, – решил Даниель.
Он заметил, что у Мирославы не было никаких украшений: ни колечка, ни серёжек. А дырочки в маленьких, чуть острых ушках были. Даниель торопливо спустился вниз к ювелирному отделу, выбрал красивые серьги с изумрудами на ажурных плетёных висюльках. Забрав коробочку, он поспешил назад. Мало ли что может случиться с девушкой, потеряется ещё. Пронзительно запищал турникет, и Даниель побежал по эскалатору, спотыкаясь и налетая на людей.
Мирослава ждала его у входа в бутик, и растерянно смотрела на охранника, проверяющего чеки и пакеты в её руках.
Всё в порядке, облегчённо выдохнул он. Просто Мири боится реагирующих на неё турникетов.
Даниель с огорчением заметил, что она так и не поменяла своё летнее платье на новую одежду.
«Не буду больше оставлять её одну, я бы заставил её переодеться», – подумал он.
– Даниель, я всё сделала, – и она показала на несколько пакетов, – я не знаю, дорого это или нет, я не знаю с чем сравнивать.
– Пошли, Мири, нам надо ещё обувь купить и бельё, – поторопил он девушку.
Продавщицы обиженно захныкали, и он привычно попозировал с ними под щёлканье телефонной камеры, потом на чём-то расписался и потащил Мирославу к выходу.
– Даниель, а зачем ты подписывал эти открытки? Эти девушки, что они с ними будут делать?
– Это автограф, не знаю, что они будут делать, – пожал плечами Даниель. – В коробку положат, будут потом детям показывать.
– Бумажку? Я не хотела бы бумажку, я и так всегда буду помнить тебя. Вот здесь, – и она показала на сердце. – Вот здесь будет надпись: «Elenandar». Мой Звёздный арфист.
Он был рад, он смотрел на девушку, тонул в её глазах и, совсем забыв про дела, вытащил пакеты из её рук и гладил её тонкие пальцы. Щелчок телефонной камеры выдернул его в реальность, и он повёл девушку в обувной отдел, решительно игнорируя очередной вопящий турникет. Он настоял на туфлях на каблуках,
