всё может поменяться. Непонятно только, почему здесь, на этой дороге, совсем нет никакого движения.
А дорога дальше пошла неровная – вверх-вниз. Заметно потеплело, пригревало утреннее солнце, оно растопило снег на дороге. Cтало грязно и скользко.
Машины снова остановились – чтобы надеть цепи на колёса. Работали торопливо, подгоняя друг друга. Совсем недалеко за холмами слышались взрывы, и был виден дым.
С цепями машины пошли быстрее. И тут перед нами вырос огромный холм, на котором густо росли берёзы. Надо было выбрать, какой дорогой ехать: одна шла понизу, вокруг холма, а другая извилисто взбиралась на холм.
– Внизу мы увязнем, – говорил водителям дедушка. – Поверху дорога должна быть посуше.
– Надо посмотреть, – предложил Митя.
Он побежал вверх по дороге и скоро скрылся в березняке. Когда он вернулся, я услышала:
– Да там сухо, ещё снег не растаял!
И мы поехали верхней дорогой.
Машины шли вверх, покачиваясь и переваливаясь с боку на бок. Дорога оказалась узкой, и кое-где берёзовые ветви хлестали по кабине и по брезенту, которым мы укрылись с головой.
Наконец выехали на поляну. Дорога пошла ровнее, но тут машины остановились. Впереди – пологая ложбина, в середине которой темнела подозрительно большая лужа, похоже – глубокая. Мужчины померили палками глубину – оказалось и в самом деле глубоко, взяли топоры и пошли рубить молодые берёзки.
Работали быстро, спешили, но мне показалось, что время разделилось: для нас, кто был в кузове, оно словно топталось на месте, а для всех, кто бегал вокруг машин, оно летело, катилось кубарем, но всем было страшно оттого, что мы безнадёжно застряли.
Наконец, забросав ветками лужу, решили: можно проехать.
Я нырнула под брезент, чтобы не видеть, как машина будет тонуть в этой луже. Павлик, который держался за меня обеими руками, нырнул следом за мной.
Ура – одна машина уже на той стороне. Теперь наша очередь.
Но что-то произошло за то время, пока мы сидели под брезентом. Первая машина, переехав лужу, задними колёсами выбила яму ещё глубже, и надо было снова забрасывать её ветками. Это я поняла из обрывистых слов, которыми обменивались взрослые.
А снизу, откуда мы только что уехали, послышался громкий треск и одиночные выстрелы.
Женщины, сбросив обувь, прямо в чулках спрыгнули с борта нашего грузовика и стали бегать вокруг, собирая сухие сучья, камни, носили срубленные мужчинами деревца, и всё это кидали в чёрную воду.
Наконец дедушка скомандовал:
– Поехали! Быстро!
Мотор нашей машины заработал. Только задние колёса почему-то стали крутиться на одном месте. Мы с Павликом стояли в кузове и сверху смотрели, как все, кроме Фёдора Ивановича, который был за рулём, пытались столкнуть её с места.
И вдруг из-за берёз на поляну выбежали наши солдаты. Дедушка, раскинув руки, что-то кричал им, но они пробежали мимо и скрылись за деревьями на другой стороне поляны.
