тянуться и тянуться. Бабушка говорила, что такое бывает.
Но когда вернулись Митя и Фёдор Иванович, всё пришло в движение. Стали быстро собираться, водители побежали заводить машины.
– Прежде всего, – сказал дедушка, – подкрепитесь тем, что есть. И обязательно попейте воды.
Нас с Павликом тоже подкрепили хлебом с яблочным повидлом и водой.
Вскоре наши машины уже ехали вдоль деревни, которая утром показалась мне очень маленькой. Я даже дома успела посчитать до того, как мы повернули на другую дорогу.
Тут машины пошли быстрее. Но я заметила, что и бабушка, и Варвара Игоревна всё время смотрели по сторонам. Да я и сама крутила головой, боялась, что нас догонят фашисты.
Когда машины остановились, встретив наш военный патруль, все были так рады, что бросились обнимать военных. А дедушка рассказал им про мотоциклистов.
Мы с Павликом стояли у борта, повязанные крест-накрест тёплыми платками. И один из военных, подойдя к нам поближе, сказал:
– Какие у вас тут симпатичные девчушки!
И только когда машины вновь поехали, Павлик вдруг повернулся и крикнул в сторону убегающей дороги:
– Я мальчик!
И тут мы все стали смеяться. А Павлик ещё немного посидел надутый, но не выдержал и стал смеяться вместе с нами.
Дорога на Задонск. Третьи сутки
Погода снова ухудшилась. Ветер рвал брезент, которым мы были укрыты. Стало холоднее, очень хотелось есть.
На очередной технической остановке дедушка сказал:
– Надо ехать как можно скорее. Осталось совсем немного. Потерпите.
Но тут началась метель. Снег летел так густо, что за машинами, которые теперь еле шли, мы видели сплошную белую пелену.
Машины остановились. Стали ждать, чтобы метель хоть немного утихла. Когда просветлело, оказалось, что совсем недалеко от нас были дома. Подъехали поближе, откинули задний борт, и нас, замёрзших и голодных, снял дедушка.
– Будем искать ночлег, – сказал он.
Варвара Игоревна пошла в один дом, а мы с бабушкой – в другой. Идти было недалеко, но мы шли по дорожке, еле передвигая замёрзшие ноги. Постучали, услышали:
– Кто там? Входите.
Мы с бабушкой зашли и стали у порога. Здесь было тепло и вкусно пахло домом. Никто нам не предложил пройти и раздеться, и мы остались стоять у двери. Совсем недалеко от нас, на выступе русской печки, горела керосиновая лампа, которая после уличных сумерек слепила глаза. Главное, что я увидела, это слева от нас, на лавке, большой бочонок воды, под деревянной крышкой, с кружкой наверху. Сразу захотелось пить.
Хозяйка хлопотала у печи. И тут откуда-то из дальнего угла раздался хрипловатый мужской голос:
– Кто такие? Откудова?
Бабушка не сразу смогла ответить – замёрзшие губы не слушались её.
– Едем из Орла в Задонск, – наконец проговорила она.
– Бегите, значит. От немца бегите, благодетеля
