пищевод и разлилась теплом по желудку. Синдбад закусил из косы, но к салу не притронулся – почему-то не тянуло.
– Я вижу в твоих глазах печаль, о Синдбад! – произнес, прожевав, Сорви-голова и вновь наполнил пиалы из кувшинчика. – Поведай мне о ней. Быть может, я смогу помочь тебе?
– Вы не сможете, – Синдбад, вздохнув, поднял свою пиалу и принюхался. Чистейший, как слеза самогон. Интересно, где его в таких количествах гонит этот пройдоха-хозяин?
– Да знаешь ли ты, кто я! – громогласно воскликнул Сорви-голова и опрокинул в рот следующую порцию араки. – Знаешь?! – выдохнул он, грохнув пиалой.
– Нет, – честно признался Синдбад. – А кто?
– Я седьмой сын великого султана эр-Рияда – правителя половины мира!
– Сын султана? – Синдбад недоверчиво покосился на своего нового знакомого.
– По твоему взгляду, я вижу, ты мне не веришь, – как-то внезапно Сорви-голова сник. – И это неудивительно. В моих одеждах и моих повадках не осталось ничего царственного.
– Нет, почему же! – попробовал утешить его Синдбад.
– Спасибо, добрый юноша. Но я не нуждаюсь в твоем снисхождении. Я сам выбрал свой жизненный путь. Лучше быть капитаном корабля, чем седьмым сыном султана, – горько усмехнулся он.
– Почему?
– Даже шестому ничего не досталось и не на что рассчитывать в будущем, а о чем же тогда мечтать мне? Но оставим это. Поведай мне, славный юноша, о своей печали…
– …Ха-ха-ха! – заливался смехом Сорви-голова, откинувшись на подушки и дрыгая босыми ногами. – Прямо в глаз? Ох, мой живот. Ой, держите меня, правоверные!
– И еще раз, потом, чуть позже! – напомнил ему Синдбад.
– И еще! Ой, не могу! Сейчас лопну от смеха. Ха-ха!
– Я вот никак не пойму, – рассуждал Синдбад, вертя в пальцах пиалу с аракой, – этот судья совсем тупой или ему это нравится?
– Ха-ха-ха! Нравится… – надрывался Сорви-голова. – Ох, и насмешил ты меня, – произнес он наконец, утирая слезы с еще больше раскрасневшегося лица. – А с этой, как ее?.. Амаль! Я, возможно, и помогу тебе с ней. У меня дело до этого эмира и сейчас мы направимся к нему вместе.
– Вы шутите, почтеннейший? – Синдбад влил в рот араку, выдохнул и, пощелкав пальцами, схватил последний кусочек сала, который чуть не стащил у него из-под носа Сорви-голова. – Да меня вся городская стража, наверное, разыскивает. Поймает и сделает мне секир башка. На месте.
– Стр-ража! Секир-р башка! Дур-рак! – обрадовался попугай, удобно пристроившийся на согнутом колене Синдбада. – Кар-рамба!
– Замолчи, дурень, – дернул коленом Синдбад. Птица расставила крылья, балансируя, и пребольно вцепилась когтями в колено. – Ах ты!.. – взвыл от боли Синдбад, замахнувшись на попугая, но тот сделал печальные глаза и произнес: – Попка хор-роший! – Но когти все-таки разжал.
– Дур-рак попка, – передразнил его Синдбад. – Больно же, попугайская твоя морда!
Попугай нахохлился и ничего не ответил,
