так важен для тебя сегодняшний день. Не смей сказки сочинять. Не поверю.
Выбор был, прямо сказать, небольшой. Лишиться помощи тетушки значило для Агаты потерять всякую надежду на исполнение ее мечты. А не только обидеть гостеприимную хозяйку.
– Это не моя тайна, – ответила она.
Тетушка похлопала себя по груди:
– Поверь, дорогуша, здесь похоронено столько тайн, что Москву можно разрушить в два счета, если их разболтать. Рассказывай!
Делать было нечего. И Агата рассказала историю, которая началась прошлым летом в Ницце, а закончилась недавней телеграммой Валерии с мольбой приехать как можно скорее. Агата Кристафоровна выслушала внимательно, не перебивая.
– А сегодня что должно случиться? – только спросила она, когда Агата рассказала, как прошлым вечером посетила дом Алабьева.
– Встречаюсь с Валерией… Может потребовать, чтобы я находилась с ней… Я не смогу отказать…
– Ну, это беда не то чтобы трагического масштаба, – отвечала тетушка, быстро просчитывая ситуацию. – Придет мой милый племянник сегодня, ну не увидит тебя… У Масленицы еще три дня. Блинов Дарьи хватит на всех. Главное, ликвидировать следы твоего присутствия, у него глаз зоркий… А что потом с этой шальной девчонкой будешь делать?
– Все возможное, чтобы не позволить Валерии совершить глупость.
– Тебе известно, что именно она задумала?
Агата покачала головой:
– Вчера сказала, что ловушка готова, осталось ее захлопнуть…
– Ловушка на отца?
– Нет-нет, это невозможно, – запротестовала Агата. – Господин Алабьев в отъезде. Валерия обещала, что не будет замышлять против него…
– Тогда кому готовится западня?
Агата предпочитала промолчать. Хотя, конечно, догадаться труда не составило. Тетушка пребывала в задумчивости. То есть тоже молчала.
– В Москве все друг друга знают, – наконец проговорила она. – Этот Алабьев… Ничего доброго про него не слышала. Говорят, нрав дикий, самодур, одна жена утонула, вот теперь и другая погибла, женился на молоденькой, даже траур не выдержав… Нехороший человек… Семья дурная… Тебе, милая, совет мой: держись от них подальше.
– Не могу, дала слово.
– Недолго и обратно взять.
– Решительно невозможно.
Сказано было таким тоном, что Агата Кристафоровна невольно прониклась уважением. Бывшая воровка имела твердые представления о чести. Намного более прочные, чем у господ, которые кичатся своим «честным именем».
– Тогда не знаю, чем тебе помочь, – сказала она.
Агата обняла и расцеловала ее.
– Вы и так помогаете мне безмерно… Я перед вами в долгу…
– Перестань хитрить, лиса, – отвечала тетушка с притворной строгостью. Ей было приятно. – Если не можешь отказаться, то будь осторожна. Ничего не скрывай… От меня… Может, и обойдется… Ты куда собралась?
Опасаясь,
