что на Александра Михайловича. Отрок Сергей сам пожелал присутствовать на архиерейском богослужении. Святитель Филарет, митрополит московский, поручил своему викарному епископу Леониду отслужить Божественную литургию в Чудовом монастыре. После службы великий князь долго беседовал с преосвященным Леонидом, и он позже рассказал мне, что с этого времени началась его дружба с благочестивым отроком. Говорили о многом. О вере, о монашестве, об Угреше, где в детстве побывал великий князь Сергей, о молитве, что она всегда должна жить в душе, что есть молитва открытая, а есть внутренняя, сокровенная… Два родственника – и такие разные люди. Великий князь Сергей Александрович считает, что у России свой путь, а великий князь Александр Михайлович мечтает, как он выразился, американизировать Россию…. Тьфу, прости Господи! – вновь перекрестился обер-прокурор синода. – Американцы едут к нам учиться быстро строить железные дороги. По многим показателям Россия обогнала Американские Штаты. Люди у нас духовнее и добрее и думают не только о деньгах, но и о душе…
После вкусного обеда и чашки душистого ароматного чая, без которого Екатерина Александровна Победоносцева гостей из дома не отпускала, Максим Акимович откланялся и поехал домой готовиться к отъезду в Москву.
Его старший сын, ужинавший дома и узнавший о поездке отца, стал напрашиваться ехать с ним.
– Отец, ну определи меня временно к себе адьютантом, – просил он, – или ординарцем, да хоть вестовым.
Последнее слово, как водится в русских семьях, осталось за женой.
– Максим Акимович, – со вздохом отложила она в сторону пирожное. – Пусть ребёнок там присмотрит за тобой… Что-то слишком активно отбрыкиваешься, кавалерист ты мой ненаглядный… Али кралю завёл? – рассмешила мужчин. – То-то у соседа Пашки в прошлом годе кобель пропал, а у меня шуба с искрой появилась…
Рубанов-старший задумчиво, склонив на бок голову, разглядывал супругу…
Вечером 23 ноября Рубанов-младший бодро топал в хвосте кавалькады, попутно любуясь рекламой калош фабрики Треугольник.
– Аким, не отставай, – услышал далеко впереди голос отца, подумав, что когда-то всё это уже было.
Ускорив шаг, догнал тяжело пыхтящего от тяжести чемоданов денщика.
–Нижний чин Козлов, – обернувшись и перебрасывая с руки на руку лёгкий баульчик, поучал молодого солдата пузатый Антип. – Чего пыхтишь громче паровоза? Вид у тебя должен быть не только придурковатый, что ты уже освоил за год службы, но и радостный, оттого, что услужаешь старшему унтер-офицеру, всю свою жисть отдавшему царю-батюшке и армии.
«О-о! Тот же нумер вагона, что и в прошлый раз, когда с маменькой в Москву ехали, и стоит на том же месте, – с удовольствием узрел грязного младенца, с аппетитом жрущего пропитанный угольной пылью шоколад.
Оставив
