никто не имел права попросить добавки. Для меня такой обед выглядел просто издевательством, потому что я меньше пяти котлет не съедал. У себя дома в Вильнюсе я в обед один съедал столько, сколько вся их семья в Питере. Чтобы утолить голод, я незаметно выскальзывал из квартиры на улицу, где стояла «Пышечная», выпивал чашку кофе и проглатывал три-четыре пышки.
Вместе с тем я был очень благодарен Леве за то, что он дал мне возможность определиться и найти жилье на углу Литейного и Невского, рядом с Домом технической книги. В Вильнюсе когда-то у меня был знакомый, который потом жил в Питере, где он дал мне подзаработать в качестве тренера по настольному теннису. За это половину получаемых девяноста рублей я отдавал ему. Он-то и сдал мне одну из своих комнат в коммунальной квартире, а во второй комнате жил сам с матерью и братом.
Трудно сказать, сколько в этой коммуналке с одной-единственной кухней ютилось человек, наверно, сорок или пятьдесят. Мне вспоминается, как одна женщина там все время возмущалась, что ее котлеты подгорали. Она их покупала по семь копеек за штуку, но, поскольку масла у нее не было, она их бросала прямо на сковородку, и те начинали гореть. Соседи не выдерживали гари и подливали ей масла, то есть ее задача состояла в том, чтобы положить котлеты, а о масле заботились другие. На кухне все пространство занимали столы, и на каждом был чернилами отмечен чей-то кусок.
Я вообще не появлялся на кухне, но однажды ко мне подошла староста квартиры и сообщила: «Абель, через две недели ваша очередь мыть полы». А я в своей жизни ни разу не мыл полы. Взглянул на эти древние полы с огромными трещинами длиной где-то с Невский проспект, и мне чуть не стало дурно. Подошла моя очередь, мне выдали тряпки и ведро, я приступил к мытью, а староста заявила: «Нет, не так. Каждую паркетину надо мыть отдельно». Чтобы вымыть такую квартиру требовалось два-три дня. Сославшись на то, что я студент и у меня нет времени, нанял эту старосту за пять рублей, и она выполнила работу за меня. Я больше никогда не мыл там полы.
В моей комнате плодилось такое количество клопов, которого больше нигде мне увидеть не довелось. Я ложился спать и вскакивал от ощущения, что меня чем-то обклеили. Просыпался, резко включал свет и обнаруживал на своем теле мириады мерзких кровососов. Меня научили, как с ними бороться: нужно было залить какую-то жидкость, оставив дырочку в стене, через которую клопы убегали к соседям. Потом соседи делали то же самое, и клопы прибегали обратно ко мне. Мама моего приятеля меня жалела и часто приглашала поесть с ними. Ее звали Рахиля Захаровна. Помню, как она ложкой почешет голову, а потом той же ложкой наливает мне суп. Я ей всегда привозил из Вильнюса подарки, и даже потом, покинув их коммуналку, продолжал дружить с этой семьей.
Сватовство
Мой ленинградский приятель Зиновий был намного старше меня, что не мешало ему быть во многих вопросах наивным, а в сексуальной области получокнутым. Он все время рассказывал о каких-то эротических точках и утверждал, что сможет
