она поняла, какова была цена такой лояльности.
Она была слишком высока, чтобы хотя бы одна извилина ее мозга могла подговорить другую на побег.
Проходя мимо толпы, окруженная вооруженными до зубов людьми, она буквально кожей почувствовала, что напряжение достигло взрывоопасного предела.
Фотовспышки камер мелькали, словно зеркальный дождь, микрофоны телевизионщиков пытались прорваться из-за кордона и влезть в ее личное пространство, минуя конвой. Казалось бы, еще минута, и толпа прорвет заграждение и затопчет ее, как орды туристов на экскурсии топчут одиноко завалявшийся окурок на площади Патонг.
– Убийца! – кричали ей из толпы, – Покажи нам свое лицо, убийца собственного сына! Как ты себя чувствуешь? Хорошо ли тебе спится по ночам? Что чувствует мать, убившая своего сына? Мы требуем смертной казни! – ревела толпа.
Амира понимала, что сейчас самое главное – убедить себя, что всех этих воплей она не слышит. Мало кто из этой убогой толпы понимал, что на самом деле чувствуешь, когда погибает твой сын. Но еще меньше людей отдавали себе отчет в том, каково это, когда ты действительно винишь себя в его смерти. Хотя и знаешь, что все сделала правильно, и что другого выхода не было. Все равно ты не можешь толком спать по ночам.
У тебя ломит кости от давних переломов, но переломы твоей души не заживут никогда. Ты все время спрашиваешь себя, что бы было, если тогда, в Кастании, ты бы поехала в аэропорт чуть быстрее, или самолет бы летел чуть быстрее, или код к спутнику ты бы разгадала не как тупая корова с третьей попытки, а чуть быстрее, если бы ты не как поваленная лошадь упала в обморок, забыв плату в компьютере, а сделала все, как положено…в этом случае остался бы Эстебан в живых?
Ее мучили вопросы, на которые не было ответов. И никогда, судя по всему, уже не будет. Этим людям, дерущим глотку на футбольном поле перед зданием суда, ничего этого не понять. Но самое главное сейчас для нее – не выйти из себя, сохранить самообладание, не показать, как ей больно.
Она сцепила зубы и закусила щеку изнутри. Держись! Ну, держись же! По лицу предательски потекли слезы.
«Тряпка! Господи, ну какая же ты тряпка, Амира!» – мысленно говорила она себе.
В этот момент из толпы в нее полетел помидор. За ним еще один. Люди, казалось бы, совсем обезумели. В мгновение ока в нее полетел дождь из помидоров, но не успели военные как-то отреагировать, помидоры превратились в камни, вот прямо как ее жизнь, в которой постель из роз словно по воле злого рока стала полигоном из отходов битого стекла.
– Внимание! Напор! – услышала Амира где-то рядом.
Она заметила, что по руке течет кровь. Кажется, камень попал ей в плечо. Или это был помидор?
В этот момент военный кордон, охранявший коридор, по которому вели ее, главную преступницу XXI века, наставил на толпу водометы. Щелк! Водометы включились, обращая метателей камней и помидоров в охваченную паникой горстку тараканов. Далее события стали развиваться со скоростью звука.
