побеждённого, Форальберг возвратился на свою койку и отвернулся, давая понять, что на эту сцену занавес опущен. Он думал о своём дневнике, о том, что Таубе всё прочитал и это дало ему новые возможности по воздействию на его сознание. Нужно спрятать дневник. Сжечь. Избавить мир от своих мыслей. Но потом, одумавшись, он успокоился. Скоро их отправят на войну – там всё будет проще и понятнее. Он сверх меры жаждал покинуть Гору Мертвецов, выдернуть эту главу из своей жизни, как страницу из дневника. Мысли о боях и свистящих вокруг пулях страшили, но это было неведомой доныне фантазией. А то, что окружало его здесь, – полыхающей реальностью. В нём всё сплелось воедино: решения последних дней, вспышки гнева, скорбь, злость, растерянность, расчёт и усталость. Краски смешались и дали какой-то однородный цвет, неприятный и не имеющий названия. Всё внутри казалось обмотанным цепью с мелкими острыми зазубринами, и любое движение рассудка причиняло боль. Он сглотнул накопившуюся во рту кровь и запретил себе думать. Скоро всё пройдёт.
Оставшиеся до выпуска дни прошли быстро. Товарищи по отряду сторонились его и больше не беспокоили. Расстрелы проходили без происшествий, механизм был наконец отлажен и работал в полную силу.
В последний день Георгий Таубе собрал всех рекрутов в башне Правосудия.
Перемены были очень заметны: отряд преобразился. Вместо толпы юнцов, где каждый был сам по себе и брал лишь свою ноту, теперь перед майором стояли настоящие солдаты – подтянутые, уверенно смотрящие перед собой. Земля нравственности под их ногами больше не качалась, они научились держать равновесие, не сомневаться в себе и в приказах командования. Конмаэл был среди них – и в то же время вне этого строя. Он испытывал облегчение – хоть малая передышка в череде тёмных дней, один глоток воздуха по дороге на фронт.
– Я рад видеть перед собой таких образцовых воинов, господа рекруты. Впрочем, нет. Теперь вы настоящие солдаты. – Майор и впрямь был доволен, взгляд его, обычно колкий, потеплел. – Ваше преображение говорит о том, что мы здесь делаем правильную и нужную работу. Пусть не всё было гладко, но цель достигнута, и теперь все вы – главные защитники нашей родины. Я уверен, что о многих из вас ещё услышу и на груди каждого появятся награды. Вы славно потрудились, но этот путь ещё не пройден, вы лишь на пороге. Так не разочаруйте же ни себя, ни свою страну!
Рекруты молча отдали честь.
– Вольно. Ступайте, пируйте. Завтра получите новую форму и вас доставят к поезду. Путь не длинный, до резервной линии доберётесь быстро, дальше указания получите на месте.
Солдаты начали расходиться.
– Форальберг! На пару слов. Останься.
Конмаэл подошёл к майору, молча глядя, как закрывается дверь за последним рекрутом. Таубе словно что-то искал среди бумаг на своём столе, и держал долгую паузу.
– У нас с тобой были разногласия, но теперь их нет, так ведь?
– Так точно,
