Все так же они зависали в пустоте, летели вниз и не знали, что с ними делать, но уже не казались такой пустотой из-за того, что все стало на свои места. Этот их страх оказался вызван тем, что они перестали зависать в пустоте. Им совершенно нечего было бояться. А теперь все изменилось, и они стали бояться того, что с ними не так все будет. Они не знали, что это, но чувствовали, что оно есть в воздухе. Слышна молитва и про нее тоже. Они стали писать молитвы, чтоб их жизнь стала иной, как они раньше жили, и на самом деле они даже не понимали, почему. Они любили друг друга и не догадывались, что любовь всего лишь реальность.
Они знали, что в действительности они любили один другого так, как это чувствуют родители, а потом и дети вырастают, и их любовь продолжается. Об этом они никогда не говорили, но в жизни вообще много того, о чем люди не говорят. Между любовью и страхом была какая-то протяженность, та самая протяженность, которой мир не может достигнуть, потому что сам этот мир видит все совсем иначе, чем мы, но в то же время до мельчайших подробностей копирует мир наших предков. Это и есть так называемая любовь. Но из двух женщин Ваика, которая словно была как бы подругой, я больше всех любила Ваику, и еще маленькую Киари и Ари. И я уверена, что это не из-за любви, потому что я точно знаю, что любовь здесь ни при чем. Конечно, не только из-за любви. Есть еще что-то незримое, куда сложнее и страшнее. Вот это самое необъяснимое и чуждое нашему пониманию. И оно, действительно, вызывает страх. Но не просто страх, а ужас. И причина этого не в том, что случилось что-то такое, что угрожает нашему существованию. Ужасают не реальность, а наша ответственность перед миром. Понимаешь, угроза исходит не от реальности вообще, а от нашего страха, что все из-за нас изменится и нас постигнет та же участь, которая постигла животных и растения в прошлом веке, когда люди считали, что им не вынести угрозы смерти. Здесь присутствует такая же разница, как если бы история была не историей страдающих существ, а историей людей, страдающих оттого, что их превратили в зверей. Мы живем в таком мире, где все доступно для всего – это реальность, в которую только мы можем вглядеться с полным пониманием того, что мы есть на самом деле. Поэтому когда люди приходят к нам, со слезами на глазах и со слезами на устах, они искренне делают наше существование невыносимым. Это и есть наша сокровенная печаль, которая точит все их существа. Мы не можем вынести того, что вот-вот произойдет. И именно поэтому, когда люди оказываются в нашем мире, они с радостью делают все, что им говорят, – разрывают нас в клочья, спасая свои шкуры… Нет, не тот же лапоть так сжигает человека. Теперь понимаешь почему? Ведь если люди действительно не могут терпеть ничто, кроме самого источника страданий, то оно не может не оказаться невыносимо для них самих. И они с радостью делают все возможное, чтобы все переменилось для них самих. А чего стоит вся эта трагедия! Какое
