сторону.
И проснулась Ирина, из скорлупы своей дремы выглянула, как раз к тому времени, когда «газель» должна была у метро тормозить. Но к этому моменту сегодня неторопливая маршрутка только взбиралась на последний холм, с которого уже и город – как на ладони. Он ее, Ирину, окончательно и пробудил, этот город. Сначала везде темнота ночная, и по ходу маршрутки, и по обеим сторонам. А потом выныривает перед тобой зарево городских огней, и хоть не близко до них, километров с десять, а сердце уже ускоряет свой «тик-так», по которому только состояние души можно сверить, но никак не часы, не время.
Конечно, все это обман, вся эта иллюминация. Просто реклама городской жизни. Ведь огни горят, но город еще спит. Просто притворяется вечно бодрым. Вот село – честное, но бедное. Если спит село – ни одного огонька не видно!
В первом поезде метро народу было больше обычного. Ира даже удивилась. Но, присмотревшись к пассажирам, поняла, что все они, или почти все, были такие же, как она, – приезжая кровь города.
Выйдя из метро «Арсенальная», Ирина остановилась сразу за стеклянными дверьми наружного здания станции. Перед ней на площадке лежал нетронутый снежок. Пушистый и искристый. Вот сейчас оставит она на нем свои следы. Потом кто-то сможет по ее следам пройти и узнать ее путь. Ведь она сегодня опять первой вышла здесь на улицу.
Уже подходя к серому «сталинскому» дому, к парадному, над которым висит табличка, указывающая номера квартир «25–37», вспомнила Ирина все свои ночные раздумья. Поправила пуховый платок. Вдохнула морозного воздуха и зашла.
Нянечка Вера встретила ее радушно. Заставила сначала чашку чаю в кухоньке выпить, а потом уже в кабинет отвела, где воздух, нагретый кварцевой отопительной лампой, словно сам предлагал раздеться.
Освободив груди от молока, Ирина съела две миски подслащенной овсянки, снова чаю выпила. И отправилась на улицу молоко для «второй смены» нагуливать. Уже одевшись, остановилась в проеме двери, на нянечку Веру оглянулась.
– А начальница когда приходит? – спросила.
– Нелли Игоревна? Да часиков в десять ее привозят! Замерзнешь, возвращайся пораньше, у меня варенье малиновое есть!
На утреннем снегу уже тропинки вытоптали. И одна из тропинок прямо от парадного вела к переходу через дорогу. На другой стороне, правда, тропинка доходила только до транспортной остановки и там превращалась в большое вытоптанное темное пятно.
Ирина прошла через парк до смотровой площадки. Остановилась у перил. Хотела город на другом берегу рассмотреть, но увидела приближающуюся метель. Даже не метель, а просто приближающийся с того берега снегопад. Смыл сначала этот снегопад своей белизной дома и половину моста Метро. Потом и сам Днепр пропал, и мост за снегом спрятался. А еще минут через пять посыпался белый снег прямо на нее, на ее платок, на пальто. Она ладошку небу подставила и увидела, как целая стая крупных снежинок на нее опустилась и стала таять.
Оглянулась по сторонам – ни Мариинского
