на полу под вешалкой. Перепугался. Замер на мгновение, перебирая в мыслях всех близких родственников.
«Да я его уже где-то видел!» – подумал Семен вдруг. Подумал и вспомнил угол Стрелецкой и внешнюю стенку кафе. Вспомнил разговор с женой о вдове аптекаря.
Выматерился шепотом и отправился спать.
21
Киев. Куреневка. Птичий рынок
Так уж совпало, что к женщине-кошатнице с птичьего рынка пришлось Диме ехать снова после ночной смены. Смена прошла на радость удачно. Шамиль вынюхал в сумке, прибывшей из Дамаска, полкило опиума. Дима вызвал, как положено, начальника смены. Составили акт. Пассажира тут же, возле выдачи багажа, тормознули и увели, но этого Дима не видел. Это уже не его с Шамилем заботы.
На развозке доехал домой. Умылся. Набрал номер кошатницы.
– Приезжайте за вашим Муриком, – сказала она. – Сейчас девять? Давайте на том же месте в одиннадцать! Только чуть дороже получилось. Семьдесят пять.
Подорожание уличного серого кота до цены дорогого коньяка заставило Диму молча скривить губы. Но женщина-кошатница этого даже не почувствовала.
– Хорошо, в одиннадцать, – сказал он и опустил трубку на аппарат.
Над Киевом синело яркое небо. Утрамбованный снег покрывал тротуары. Троллейбус восемнадцатого маршрута ехал неспешно. Пассажиров было мало. Дима сидел на заднем сиденье. Теплая турецкая куртка на синтепоне грела хорошо, как и обещал ему продавец на базаре. Под старые форменные брюки он поддел шерстяные кальсоны. Так что никакой мороз ему не страшен. На коленях пустая хозяйственная сумка для кота. Пришлось из нее ампулы обратно на газетку в гараже выкладывать.
– Это еще не птичий? – спросил он у вошедшего на остановке старика с двумя кульками, полными пустых пивных бутылок.
– Следующая, – ответил старик и уселся рядом, опустив звенящие кульки на резиновый пол.
Остановившись у примеченного еще в свой прошлый приезд «кафе-разливайки», Дима посмотрел на часы. До встречи оставалось десять минут. Зашел, взял пятьдесят грамм водки. Опрокинул в себя и почувствовал, как бодрость его тела приумножается.
Женщину-кошатницу приметил издалека. Она была в той же одежде и на том же месте. И корзина у ее ног была та же, а рядом с корзиной – серый мешок.
Подошел, поздоровался. Достал из кармана деньги, отсчитал ей семьдесят пять. Она кивнула на мешок:
– Забирайте!
– Кота в мешке? – хмыкнул Дима, а потом, сообразив, что сказал, рассмеялся весело. Ведь действительно – кот в мешке.
Она развязала мешок, приопустила его, и увидел Дима огромного и толстого серого кота, явно куда более крупного, чем их покойный мурик.
– Да он же… – развел руками Дима. – Он же толстый…
– Да, жрет, как не в себя! Поэтому и подорожал…
– Но он же на бродячего не похож…
– мурик, мурик! – позвала его показательно женщина, и он тут же повернул
