украшенные разноцветными резными цветами, сделанными из жести. Пантелей взглянул на товар с ехидной улыбкой и, прищурив свои хитрые маленькие глазки, начал всё тщательно подсчитывать, пытаясь найти хотя бы небольшой брак, чтобы иметь повод заплатить как можно меньше. Не обнаружив никакого изъяна, он всё равно решил не отступать:
– Назар, я куплю всё это у тебя за двадцать рублей!
Ремесленник, явно не ожидав такого поворота дел, нахмурил брови и возразил купцу:
– Как же так, Пантелей? Ведь мы договаривались о тридцати рублях!
– Ну, как знаешь, – ответил ему Пантелей, показывая своё притворное безразличие. – Нынче дела у меня идут не очень хорошо. Могу предложить только двадцать… А то гляди – закажу все у Трифона. Авось он и за восемнадцать рубликов весь заказ сделает…
– Трифон сделает все абы как. И в срок не успеет! А купец-то ждать не будет, – воспротивился Назар. – Да и Трифон вон, почти все время в кабаке не просыхает!
Пантелей же, которому очень понравился товар и особенно разноцветные жестяные букеты цветов, не собирался сдаваться:
– Мне заказали еще и длинную кованую ограду. А это, пожалуй, рубликов на сто пятьдесят потянет. Так что смотри, Назар, отдам другому! Или, может, уступишь всё за двадцать рублей? Тебе ведь семью кормить надобно, – произнёс делец с хитрой улыбкой.
Назар почесал затылок, взглянул на дочку и, махнув рукой, согласился:
– Чёрт с тобой, Пантелей! Бери за двадцать! Но попридержи новый большой заказ за мной.
– Конечно-конечно, Назарушка, – растаял довольный удачным исходом торга Пантелей. – Конечно, попридержу! Кому же ещё, как не тебе его отдать.
Отсчитав Назару его двадцать кровно заработанных, он кивнул своим мальчуганам-помощникам – и те спешно стали переносить товар из телеги под навес.
Назар попрощался с Пантелеем и повёл запряжённую лошадь дальше по базару к богатым купеческим рядам, направляясь к кондитерским лавкам купца Волобаева, которые манили своим ароматом и красочными фантиками местных сладкоежек, коими по большему счёту были девушки и дети. Многие из них даже не собирались что-либо покупать, а приходили сюда только посмотреть и насладиться всей этой аппетитной атмосферой.
Назар подошёл к одной из центральных лавок и заметил сидящего за маленьким письменным столом приказчика Клементия, как всегда, одетого с иголочки – в подпоясанную белоснежную накрахмаленную рубаху на выпуск, чёрную шёлковую жилетку, роскошные дорогие шаровары и до блеска начищенные сапоги. Казалось, Клементий был очень занят: он быстро передвигал костяшки деревянных счёт и тут же что-то записывал в тетрадь. Увидев Назара, продавец лавки подошёл к Клементию и о чём-то тихо ему шепнул. Приказчик повернулся в сторону кузнеца и взглянул на него уставшими глазами поверх очков.
– А, Назар! Утро доброе! Секундочку! –
