хотя и пытается улыбаться, когда я подхожу. Я бы хотела сказать ей что-нибудь хорошее и веселое, но у меня ничего нет, только какие-то глупости из интернета, которые я все равно толком не запоминаю. Как-то даже неудобно говорить глупости такой серьезной девушке, как она. Я здороваюсь с ней и сажусь рядом, хотя стоять мне было удобнее – когда садишься, почему-то сильно колет в животе.
– Лизу сегодня увезли, – говорю я Юле, стараясь поддержать разговор.
– Может, у нее все будет хорошо?
– Не знаю, – вздыхаю, понимая, что Юля просто пытается ободрить меня и себя. – Она сильно плакала перед отъездом. Просила, чтобы ее подвели ко всем девочкам обняться. Ей тяжело.
Юля молчит. Может, зря я ей об этом рассказала? Лизу будут оперировать в Центре Алмазова, а потом она все равно умрет, примерно через полгода. Может, у Юли все лучше? Или наоборот? Я не могу по ней понять, хотя многое о ней знаю. Или мне это кажется многим, а для всех остальных – это пустяки.
– Сегодня приедет Миша. Он говорил, у него что-то интересное для меня.
Мне становится жутко неловко от того, что я это снова говорю. Словно чем-то хвастаюсь. А вдруг у Юли никого нет? Вообще никого! И она одна-одинешенька, а я хвастаю тем, что у меня есть любимый. Может, ей от этого так плохо? А, может, нет. Она кивает. А меня уже понесло, мне хочется говорить, потому что сегодня мне от этого еще не было больно в груди, как бывает иногда днями, когда ни слова не сказать.
– Я хотела ему сказать… Хотела рассказать, как мне тут живется, и… Но все так плохо.
В грудь снова простреливает острой болью. Я смотрю на пол, и снова к горлу подступает ком. Я словно упала с обрыва за долю секунды, словно вернулась в реальность от сна, в котором вдруг стало лучше. Но если я не скажу…
– Просто очень тяжело ходить. Я хочу ходить больше. Но мне так больно, знаешь, Юля?
– Да. Но это…
Ей, конечно, нечего сказать. А я могу. Мне просто нужно. Я бы даже попросила у нее прощения за это. Но она не поймет.
– А еще я забыла, какие вкусы у того, что едят. Представляешь? – вздыхаю, чтобы стало легче говорить. – Даже не могу вспомнить. Но это ничего, наверное. Я просто жду, чтобы мне рассказали, как там дела, снаружи. Здорово, когда к тебе приходят. К некоторым девочкам не приходят вообще.
Наверное, хватит уже. Я делаю ей больно. Просто я знаю, что ей проще поговорить с кем-то снаружи. Она могла бы что-то ответить мне, как-то подбодрить, но с ней что-то совсем не так. Не как обычно. И я убеждаюсь, что с ней что-то случилось. А еще я вспоминаю о том, что вышла сюда именно чтобы быстрее встретиться с моим любимым, а не чтобы доводить Юлю до белого каления, и нужно от нее отстать. У всех свои проблемы.
Я смотрю направо, в сторону двери, и мы обе молчим, секунды тянутся так медленно, что я успеваю пересчитать…
Миша
…но я просто молча киваю, и мы с Дианой уходим.
– Пока, Юля.
