style="font-size:15px;"> – А я думал, что в Акре таких мало. Тут все в основном темноглазые и темноволосые.
– Точно. Такие, как ты, редкость в здешних местах, а оракул должен вещать через редкость.
Тут уж я совсем запутался. Что за бессмыслицу говорил этот человек? Он наклонился и на мгновение исчез из поля моего зрения, а затем снова выпрямился. В руке у него была кожаная сумка, которую Насыр, должно быть, выронил, когда уходил. Мужчина заглянул в нее и вытащил пропитанную маслом фигу. При виде нее меня чуть не стошнило.
– Они находят мальчика вроде тебя, – сказал незнакомец. – Затем приводят его сюда, погружают в кунжутное масло и кормят его только такими вот пропитанными маслом фигами. Когда проходит сорок дней и ночей, он становится таким же вымоченным и мягким, как эта фига. Таким мягким, что его голову можно с легкостью снять с тела. – Он продемонстрировал мягкость фиги, повертев ее в руках и с едва слышным звуком разделив на две части.
– Зачем это нужно? – Я затаил дыхание, почувствовав, как мое тело становится мягким под деревянной крышкой, таким же восковым и податливым, как фига, – уже ослабевшее, готовое к тому, что его обрубок с мягким шумом медленно опустится отдыхать на дно кувшина. – Я имею в виду, зачем нужно убивать незнакомца определенной внешности, да еще таким странным способом?
– Его не убивают, как они говорят. Это просто черная магия. – Он бросил на пол сумку и куски фиги, которые держал в руке, а затем вытер пальцы об одежду. – По крайней мере, его голова продолжает жить.
– Что?
– Колдун ставит несколько голов в эту нишу в стене, вон туда, на удобное ложе из пепла оливкового дерева. Он воскуривает перед ними фимиам и шепчет заклинания, а через некоторое время головы начинают говорить. По его приказу они предскажут, будет урожай обильным или скудным, начнутся вскорости войны или наступят мирные времена. Таким способом арабские колдуны получают предсказания.
Я развеселился, наконец сообразив, что этот человек тоже участвует в проделке и все это лишь составная часть розыгрыша.
– Прекрасно, – произнес я в промежутках между приступами смеха. – Ты напугал меня до бесчувствия, мой старый сокамерник. Я уже обмочился от страха и испортил это прекрасное масло. А теперь достаточно. Пошутили, и хватит! Когда я в последний раз видел тебя, Мордехай, то никак не думал, что ты заплывешь так далеко от Венеции. Но ты здесь, и я рад видеть тебя, будем считать, что твоя шутка удалась. А теперь выпусти меня, и мы отправимся выпить вместе gahwah и поговорить о приключениях, которые произошли с нами с момента нашей последней встречи. – Однако он не двинулся, а просто стоял и печально смотрел на меня. – Мордехай, хватит!
– Мое имя Леви, – сказал мужчина. – Бедный юноша, ты уже начал сходить с ума.
– Мордехай, Леви, кто бы ты ни был! – завопил я, начиная ощущать, как меня охватывает паника. – Подними эту проклятую крышку и выпусти меня!
– Я? Я ни за что не прикоснусь к этим terephah – нечистотам, – ответил он, брезгливо отступив назад. – Я не какой-нибудь
