ответила Диана, как прежде отвечала дворецкому и лакеям, которые обращались к ним с тем же предложением. – Племянник его светлости показывает мне дом.
– Вы не должны так говорить, – сказал ей Себастьян. – Вы знаете дом и его историю лучше, чем я.
– Это на самом деле так, – согласилась она. – А почему бы и вам не рассказать мне о чем-нибудь? Но только не о том, о чем говорили в библиотеке.
– Ничего в голову не приходит.
– Сочините.
– Не умею.
– Вы так привязаны к фактам?
– Я привязан к правде, – твердо ответил Себастьян.
– Но ведь нет ничего плохого в том, чтобы пофантазировать ради развлечения. Вы разве не читаете романов?
– Книги не должны обманывать.
– Ага! – сказала Диана с победной ноткой в голосе. – Тем не менее вы не могли бы обойтись без библиотеки.
– Но вы первой упомянули о романах.
Диана рассмеялась, а он в виде исключения решил отказаться от своего кредо, что книгам всегда можно доверять, а людям – нет.
– Откуда вы так много знаете о Мэндевилле? – спросил он.
– Я всю жизнь жила неподалеку. И большой дом всегда был окружен легендами.
– А ведь ваш дом древнее. И он мне больше понравился.
– Вы с ума сошли!
Он действительно сошел с ума, но не из-за того, что она имела в виду. Он был близок к тому, чтобы покориться Диане Фэншоу. Он не мог отвести от нее глаз. Он не привык оценивать женскую красоту и затруднялся описать прелесть Дианы. Ему на ум, что неудивительно, пришло ее сравнение с прекрасно изданной книгой. Все в ней было безупречно – от волос, спадавших блестящими, как лучшая кожа для переплета, волнами цвета красного дерева, до голубых туфель без единого пятнышка, похожих на шелковую закладку для книг. Ни один выбившийся из прически волосок, ни одна висящая ниточка на одежде не нарушали совершенства ее внешности. Ее кожа напоминала ему самый мягкий, самый гладкий пергамент, и он испытывал настоящий зуд в пальцах – так ему хотелось дотронуться до ее щек, аккуратного маленького носа, небольшого, но твердого подбородка. Исходящий от нее аромат доводил его до исступления, хотя он находился не менее чем в ярде от нее.
Этот поход по дому стал новым счастьем и новой мукой для Себастьяна. Он уже готов был слушаться Дианы, причем, со страхом сообразил он, слушаться безоглядно.
Всякий раз, как она проходила мимо окна, он сквозь тонкую ткань платья мог видеть контур ее фигуры.
Особенно откровенно это было видно, когда она оказывалась напротив венецианского окна. Дождь закончился. Выглянуло солнце. Сердце Себастьяна стучало, как молот, и он едва мог дышать. Единственное, что он с большей радостью увидел бы, была Диана без этого полупрозрачного платья. И теперь он знал, что бы хотел с ней сделать. Тем более что они находились рядом со спальнями.
Себастьян с трудом сдерживал желание. Он не имел права дать своей страсти вырваться на волю. Диана была
