отпускают —летит, подлетает, садится.
Сонное зрелище —
морок, слюда, иллюзорность.
Сны ли летают
или только призраки снов.
Медленно, медленно так
на сидениях дремлют,
пока не устанет качать.
Ниже, на спуске к Днепру,
Буйство и плеск разнотравья.
Желтый цветет чистотел —
желтым питается соком.
Тут же крапива цветет —
жалкая жалит в отместку.
Чинно на листьях сидят
Жучки в пиджачках из эмали.
Мушки летают и помнят
только лишь о пропитанье.
Бабочки дышат легко —
летают крича и мечась.
Скачут кузнечики, вечно
носясь с бестолковой заботой, —
что бы еще одолеть,
кого бы еще удивить.
Уже от духоты земля устала.
И нет дождя.
И пух летит, летит,
как полоумный.
Что за перегоны?
Что за ужимки?
Что за времена?
2
Лето в начале,
а липы уже отцвели.
Всех нас подвел календарь —
жалкая схема природы…
А на полянах сидит
одуванчиков легкая стая.
Легче уже и во сне
оперения не отыскать.
Так безнадежно легки,
что никак и взлететь невозможно.
Только привстал – и прощай
видимый дом и объем…
Душно. Совсем отцвели
каштаны. Цвет их уснувший
пестрым укрыл тротуар – кем вы были вчера?
Дворники ловко метут.
Ловко мелькают корзины.
Мусор бесцветный
засушенный и отрешенный —
где вы были вчера?
Только на смену взошли
грозди акации белой.
Пахнут, а ветер летит —
торгует во всех направленьях
запахом сладким —
успел, не успел – отходи!
Денег не надо,
Вся плата – внимательный шаг.
3
Еще цветет шиповник – вдовий бог,
оплаканный навеки в тех стихах,
что собраны в соцветья и горчат,
напоминая, что судьба пристрастна.
Напротив вечно,
стоя выше крыши,
качаются верхушки тополей:
туда‐сюда,
вчера‐сегодня‐завтра,
туда‐сюда.
У них одна забота —
как выше стать.
Туда‐сюда
и в небо.
Как устоять,
как выше стать.
Утренний город лучист.
Солнце на юго‐востоке.
Левобережье в дыму.
Мощные воды Днепра.
В тысячный раз постою
справа над темной водою,
в тысячный раз посмотрю
на ослепительный след…
4
Сентябрь в городе.
Уже не до купаний.
Нет‐нет, какой‐нибудь сорвется лист.
покачиваясь на упругой почве,
Глубоко дышат легкие деревья:
Каштаны,
