уважать, и тогда уже звучат издевки, насмешки, наконец, откровенные проклятия, порожденные не только эмоцией, но и знанием».
Хайям писал стихи всю свою долгую жизнь, о чем свидетельствуют упоминания в них возраста – то «скоро тридцать», то «уже за семьдесят». И действительно, начинал он с юношеского восхваления Аллаха:
Мир прекрасен! На все благодарно взирай!
Нам для жизни Господь подарил этот рай!
За бездомность, которую друг не осудит,
Горьким словом упрека ты нас не карай.
Мы – цель созданья, смысл его отменный,
Взор Божества и сущность зрящих глаз.
Окружность мира – перстень драгоценный,
А мы в том перстне – вправленный алмаз. —
постепенно приходя к отрицанию божественного и божественности по мере совершенствования своей мировоззренческой системы (ведь даже если эти четверостишия не принадлежат Хайяму, то они показывают, что в персидской традиции антирелигиозные стихи прочно связаны с его именем):
Страданий горы небо громоздит,
Едва один рожден, другой – убит.
Но неродившийся бы не родился,
Когда бы знал, что здесь ему грозит.
Вхожу в мечеть смиренно, с поникшей головой,
Как будто для молитвы… Но замысел иной:
Здесь коврик незаметно стащил я в прошлый раз;
А он уж поистерся, хочу стянуть другой.
То он лики чудесные миру дарит,
То творенья свои беспощадно крушит.
Нет таких, кто спросил бы у Мастера-Рока:
Для чего, сотворив, он расправу вершит?
Точно так же получают объяснения и другие «противоречия» личности Хайяма: надо только расставить его четверостишия в верной временной последовательности (опорными точками могут служить рубаи, прямо или косвенно указывающие на возраст автора).
Кроме вопроса о внутренней противоречивости рубаията, неоднократно поднимался вопрос о том, является ли Хайям суфийским поэтом. Некоторые приписывают Хайяма к традиции суфизма, толкуя его рубаи как мистические откровения.
Здесь, видимо, нужно небольшое отступление. В VII веке Иран, страну древнейших религий, завоевали арабы, навязав персам элементы своей культуры, в том числе ислам. Персы восприняли более демократичную шиитскую ветвь мусульманства, склонную к образованию различных толков и сект, порой далеко уводящих от ортодоксального ислама. Древний Иран – нынешний оплот фундаментализма – отличался большей, чем арабские страны, веротерпимостью (относительной, конечно – тот же Хайям подвергался религиозным гонениям). Во времена Хайяма там уживались мусульманство, звездопоклонничество и огнепоклонничество (зороастризм), иудейская вера, христианство
