правительством, а каким-либо другим»[347].
Этот отрывок из речи Ленина нуждается в анализе, поскольку в нем, очевидно, не сходятся концы. Если угроза большевикам исходила от крестьянской армии, то тогда ее нужно было поскорее распустить, а не оставлять под ружьем, как пытался сделать Ленин и до и после подписания мира. Если армия была никуда не годной, ее нужно было немедленно демобилизовать, как предлагал сделать Троцкий. Если Ленин боялся свержения большевиков русской армией в январе 1918 г., когда армия была так слаба, что не могла, по словам того же Ленина, хоть как-то сопротивляться Германии, почему Ленин отважился брать власть в октябре 1917 г., когда армия Временного правительства была намного сильнее нынешней, а большевистское правительство даже еще не сформировано? Фраза Ленина о том, что в случае отказа большевиков подписать мирный договор немцы подпишут его с другим правительством, вряд ли была откровенной. Ленин должен был понимать, что никакое иное правительство не пойдет на подписание с Германией сепаратного аннексионистского соглашения, как не пойдет и на разрыв с Антантой (а потому у Германии не может быть лучшего, чем Ленин, союзника).
В первый период Брестских переговоров поддержку Ленину в этом вопросе оказывал Троцкий. Британский дипломат Джордж Бьюкенен склонен был объяснять это слабостью русской армии. «Троцкий знает очень хорошо, что русская армия воевать не в состоянии», – записал он в своем дневнике[348]. Но день ото дня русская армия становилась только слабее. Между тем позиция Троцкого стала иной. Троцкий был за мир до тех пор, пока речь шла о «мире без аннексий и контрибуций». И стал против него, когда выяснилось, что придется подписывать аннексионистское соглашение. Для Троцкого с первого до последнего дня переговоров было очевидно, что советская власть не в состоянии вести революционную войну. В этом у него с Лениным не было разногласий. Троцкий, однако, считал, что немцы не смогут «наступать на революцию, которая заявит о прекращении войны»[349]. И здесь он с Лениным расходился. Ленин делал ставку на соглашение с Германией и готов был капитулировать перед немцами при одном условии: если немцы не будут требовать ухода ленинского правительства. Троцкий делал ставку на революции в Германии и Австро-Венгрии.
В начале 1918 г. казалось, что расчеты Троцкого правильны. Под влиянием затягивающихся переговоров о мире и из-за ухудшения продовольственной ситуации в Германии и Австро-Венгрии резко возросло забастовочное движение, переросшее в Австро-Венгрии во всеобщую забастовку. По русской модели в ряде районов были образованы Советы. 9 (22) января, после того, как правительство дало обещания подписать мир с Россией и улучшить продовольственную ситуацию, стачечники возобновили работу. Через неделю, 15 (28) января, забастовки парализовали берлинскую оборонную промышленность, быстро охватили другие отрасли производства и распространились по всей стране. Центром
